Петр III

«Ночью после нашего отъезда из Хотилово, — вспоминала Екатерина, — мы встретили императрицу, которая во весь дух ехала из Петербурга к великому князю. Она велела остановить свои сани на большой дороге возле наших и спросила у матери, в каком состоянии великий князь; та ей это сказала, и минуту спустя она поехала в Хотилово, а мы в Петербург. Императрица оставалась с великим князем во всё время его болезни и вернулась с ним только по истечении шести недель»³⁸.

Весьма примечательная подробность. Женщина, более всего боявшаяся потери красоты, ринулась к несчастному мальчику и сама ухаживала за ним, пока он не поправился. Это был поступок. Для него следовало обладать душевной силой.

Если бы принцесса Иоганна хотела вернуть расположение царицы, ей стоило самой остаться с больным, а дочь отослать в Петербург. Однако штеттинская комендантша так и не поняла, чем завоёвывают симпатии в России. А вот София, похоже, вскоре спохватилась. Принцесса Цербстская писала мужу, что их дочь была в отчаянии, её с трудом уговорили уехать из Хотилова, она сама хотела ухаживать за больным³⁹.

Великая княгиня писала императрице в Хотиловский Ям трогательные письма по-русски, справляясь о здоровье Петра. «По правде сказать, они были сочинены Ададуровым, но я их собственноручно переписала», — признавалась Екатерина.

Елизавета не ответила ни на одно, пока наследник не пошёл на поправку. Очень характерная деталь. Зачем тратить на Софию время, если ещё неизвестно, пригодится ли она в будущем? Зато когда опасность миновала, императрица известила невесту о счастливом окончании болезни очень ласковым посланием⁴⁰.

Болезнь оставила страшные следы. И не только внешне: лицо юноши было обезображено. Имелись и скрытые осложнения. Некоторые исследователи склонны видеть в этой хвори причину импотенции Петра: ведь даже ветряная оспа может иметь печальные последствия для половой системы⁴¹. Во всяком случае, лейб-медики в один голос советовали отложить свадьбу: кто на год, а кто и до 25-летия великого князя. Елизавета не прислушалась к ним.

«Я чуть не испугалась при виде великого князя, который очень вырос, но лицом был неузнаваем, — вспоминала Екатерина, — все черты его лица огрубели, лицо всё ещё было распухшее, и несомненно было видно, что он останется с очень заметными следами оспы... Он подошёл и спросил, с трудом ли я его узнала. Я пробормотала ему своё приветствие по случаю выздоровления, но в самом деле он стал ужасен»⁴².

Мальчик пытался пошутить с невестой по поводу своего уродства. Возобладай в Екатерине жалость, и она бы приголубила бедного жениха. Но девушка испугалась. Это должно было задеть Петра, хотя в другой редакции «Записок» Екатерина и уверяла, что мальчик не заметил её отвращения: «Вся кровь моя застыла при виде его, и если бы он был немного более чуток, он не был бы доволен теми чувствами, которые мне внушил»⁴³.

10 февраля 1745 года праздновали день рождения наследника, ему пошёл семнадцатый год. В другое время торжество было бы пышным, но теперь не решились показывать цесаревича публике. Елизавета задумала тихий «семейный ужин». Екатерина вспоминала: «Она обедала одна со мной на троне». Надо полагать, что великий князь должен был оказаться третьим за этим столом. Но он не вышел: стеснялся и прятался.

«Простыни из камердука»

С весны 1745 года начались приготовления к пышной великокняжеской свадьбе. Торжества должны были превзойти все прежние события подобного уровня. Елизавета Петровна особенно заботилась о том, чтобы церемониал по роскоши не уступал версальскому, а по утончённости этикета — венскому. Она специально послала за описаниями королевских бракосочетаний в разные страны и особым указом повелела вельможам приобретать новые экипажи и шить великолепные наряды. Чиновники первых четырёх классов получили жалованье авансом, чтобы иметь случай потратить его на туалеты и подарки молодым⁴⁴.

Все эти новости бурно обсуждались в тесном дамском мирке елизаветинского двора. Всех умиляло, что невеста откровенно испугана: «Я с отвращением слышала, как упоминали этот день, и мне не доставляли удовольствия, говоря о нём»⁴⁵. После болезни Петра великая княгиня начала испытывать род брезгливости по отношению к жениху. Свадьба отталкивала её, хотя о физической стороне жизни супругов она в тот момент ещё ничего не знала. Только накануне венчания, 21 августа, принцесса Иоганна поговорила с дочерью о её «будущих обязанностях».

А вот Петру не с кем было доверительно побеседовать. Старых наставников — Брюмера и Берхгольца — он ненавидел и не принял бы от них советов. Елизавета Петровна не позаботилась поручить столь щекотливое дело, как просвещение великого князя, хотя бы лейб-медику. Оставались только слуги да лакеи, которые наговорили юноше кучу грубостей, дерзостей и сальностей о том, как нужно вести себя с женой, чтобы прослыть настоящим мужчиной. Простодушный жених при первой же встрече вывалил всё это невесте. Нетрудно угадать её реакцию.