Петр Ивашутин

Формированию такого отношения к разведке и получаемой ей информации в немалой степени способствовали беспринципность и угодничество некоторых военных руководителей. Известно, что начальник разведуправления Генерального штаба генерал Филипп Голиков и нарком Военно-морского флота адмирал Николай Кузнецов, докладывая Сталину соответственно в марте и мае 1941 г. данные надежных источников о непосредственной подготовке немецко-фашистских войск к нападению на СССР с указанием сроков начала агрессии (между 15 мая и 15 июня), сделали в угоду мнению Сталина выводы, не вытекающие из содержания докладов. Первый — «наиболее возможным сроком начала военных действий против СССР будет являться момент после победы над Англией и заключения с ней почетного для Гитлера мира. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки»; второй — «…полагаю, что сведения являются ложными и специально направлены по этому руслу, с тем чтобы проверить, как на это будет реагировать СССР».

Однако эти выводы не должны были дезориентировать ни руководство страны, ни руководство Наркомата обороны, так как им поступала многочисленная достоверная разведывательная информация в предвоенный период, особенно с 1939 г., которая со всей очевидностью, если к ней не подходить предвзято, свидетельствовала о непосредственной подготовке фашистской Германии к войне против СССР и о том, что она будет развязана в середине 1941 г.

Да и в целом руководство Наркомата обороны в оценке и использовании данных разведки в своей практической деятельности занимало, мягко говоря, непоследовательную позицию. В этом отношении самокритичным и справедливым является признание Георгия Жукова, который в то время был начальником Генерального штаба, о том, что «в период назревания опасной военной обстановки мы, военные, вероятно, не сделали всего, чтобы убедить И. В. Сталина в неизбежности войны с Германией в самое ближайшее время и доказать необходимость провести несколько раньше в жизнь срочные мероприятия, предусмотренные оперативно-мобилизационным планом».

Все это дает достаточное основание сделать вывод, что политика советского руководства в предвоенный период не всегда способствовала целенаправленной работе разведки, господствовало субъективное и тенденциозное отношение к результатам ее деятельности, что, в свою очередь, не могло не оказать негативного влияния на результативность самой политики.

Сегодня горько осознавать, что огромные усилия разведки, те многочисленные жертвы среди героев-разведчиков во имя своевременного и надежного обеспечения стратегического и тактического предупреждения оказались почти напрасными.

Более того, сталинские репрессии нанесли большой урон кадрам разведки как в Центре, так и за рубежом: многие разведчики, беззаветно служившие Родине, преданные воинскому долгу, успешно решавшие разведывательные задачи в тяжелейших условиях зарубежья, погибли как «враги народа».

Во что обошлось армии и народу игнорирование предупреждения разведки о приближающейся военной угрозе нашему государству, известно. Исправлять допущенные просчеты дорогой ценой пришлось уже в годы Великой Отечественной войны.

В годы войны

В этот период руководство страны изменило отношение к разведке. Оно оказывало ей всестороннюю помощь, своевременно проводило необходимые организационные мероприятия в целях дальнейшего повышения эффективности всех видов разведки, уделяло большое внимание решению кадровых вопросов и воспитанию личного состава. На работу в органы разведки направлялись лучшие из числа командиров и политработников Красной Армии.

Деятельность разведки в ходе Великой Отечественной войны высоко оценивалась нашими полководцами: — маршалами Советского Союза Георгием Жуковым, Александром Василевским и другими.

Достоинства советской разведки вынуждено было признать и фашистское руководство. Так, уже в конце 1941 г. и особенно после поражения в Сталинградской битве Гитлер, как вспоминало потом его окружение, считал, что советская разведка далеко превосходит германскую.