Петр Лещенко. Все, что было… Последнее танго

ВЕРОНЬКА
Веронька, как больно расставаться.
Веронька, смогу ли я тебя увидеть вновь?
Веронька, пришел мой час, пора мне погружаться,
И увезут меня туда, где застывает кровь.

Припев:

Мне не забыть тебя, очей твоих,
Твоей улыбки, голос твой и песни «МАМА»,
Но оттого душа болит, и сердце ноет вновь.
Нежданно мир стал тесен и суров.
Прощай, дитя мое, любимая моя.
Веронька, я помню, мы гуляли по Одессе,
Веронька, я дарил тебе охапки белых роз,
Веронька, нам по булыжной бы катить в карете.
Меня ж везут туда, где застывает кровь.
Веронька, судьба моя и песня моя главная,
Веронька, дороже у меня нет в мире никого,
Веронька, ты звездочка моя, ты светишь и сегодня,
Когда везут меня туда, где застывает кровь.

Слушая Верочкин голос по скайпу, я не вникала в ритм стиха, рифму, обороты речи, но взглянув на текст на экране компа, поняла, что работа предстоит нелегкая.

Только одно я знала точно, что строка «МЕНЯ Ж ВЕЗУТ ТУДА, ГДЕ ЗАСТЫВАЕТ КРОВЬ» ляжет в основу всей песни.

Хотя сегодня мы так не говорим и не выражаемся, но я почему-то представляла себе именно Петра Константиновича, произносящего эти роковые слова.

С каждым последующим разговором с Верочкой я напевала ей очередной куплет, потом припев, и она слушала, подпевала и соглашалась. Во время работы над стихом мне хотелось побольше узнать о последних днях жизни Петра Лещенко и тот факт, что одним из мест его заточения была тюрьма Джилава – Jilava и что умер он в тюремной больнице в Тыргу Окна (Targu Ocna), побудил во мне желание ознакомиться с кое-какими материалами, доступными на англоязычных сайтах, хотя и предчувствовала, что информация будет страшной…

Не вникая в подробности, могу сказать, что если бы умершие в Тыргу Окна заключенные ожили, то зашевелилась бы земля вокруг: сколько их было сброшенных в общие безымянные ямы?

Никто не знает.

Петр Лещенко был румынским подданым, и решение советских властей заточить его в одну из румынских тюрем было гениальным! С глаз долой – из сердца вон! Кто в СССР в начале 50-х не знал песен Петра Лещенко, и конечно, даже в ГУЛАГе его невозможно было бы упрятать без следа, а вот в Румынии…

«И никто не узнает, где могилка его…»

Только в начале 90-х годов имена некоторых уничтоженных, в большинстве своем румынских граждан (после смерти которых остались родные, близкие или друзья), появились на немногочисленных надгробиях.

Вот так родились мои строчки:

ВЕРОНЬКА, ТЫ ПОМИНАЙ МЕНЯ МОЛИТВОЙ ИСПОВЕДНОЙ.

ВЕРОНЬКА, Я В ЗЕМЛЮ СЛЯГУ БЕЗ НАДГРОБИЙ И КРЕСТОВ…

Хотя в варианте Петра Константиновича нет упоминания смерти, но услыхав последний куплет песни, Верочка с волнением в голосе сказала, что эти слова являются как бы завершением фразы: «МЕНЯ Ж ВЕЗУТ ТУДА, ГДЕ ЗАСТЫВАЕТ КРОВЬ». Она опять-таки подпевала мне и уже перед концом разговора сказала, что никогда Пете ничего не посвящала и вот именно в этой песне ей так по сердцу слова о «молитве исповедной» и, как бы высказанное вслух предчувствие Петра, что сляжет в землю без надгробий…

Песня эта – их недосказанные слова друг другу на прощание.

В то время я не задумывалась о том, что Верочка может не дожить до окончания работы над песней.

Но она ушла…

Мы завершаем историю любви – оплаканную, рассказанную, но теперь уже поющую для всех нескончаемое танго любви – танго, носящее ласковое имя женщины, которую Петр Лещенко звал «ВЕРОНЬКА».