Петр Первый

Среди личных предметов Петра, хранимых ныне в Эрмитаже, значительное место занимает коллекция токарных изделий: табакерки, изящные медальоны и другие украшения. Паникадило с 26 рожками, расположенными в три яруса, с затейливыми украшениями и подвесками изготовлено из слоновой кости. На нем надпись на русском и латинском языках: «Дело многотрудных рук Петра Великого, императора и самодержца всероссийского. 1723». Участие царя в изготовлении шедевра токарного искусства несомненно, но специалисты считают, что один человек с паникадилом справиться не мог даже в том случае, если бы он отдавался работе полностью многие десятилетия.

Увлечение Петра токарным делом возникло не на склоне лет. В последние годы он отдавал этой своей страсти больше времени вследствие перехода к оседлой жизни. Но и раньше царя можно было наблюдать за станком, казалось бы, в самой неподходящей обстановке. Инструменты и станки он держал во всех пунктах своего более или менее длительного пребывания. Не расставался он с любимым занятием и во время последней поездки за границу. Расходные книги зарегистрировали трату денег на приобретение материалов для токарного дела, а также на аренду токарных станков.

Если учесть колоссальную работоспособность Петра, то часы, отдаваемые досугу, занимали в бюджете его времени незначительную часть. Тем не менее современники затруднялись объяснить, как ему удавалось совмещать огромный объем работы по управлению государством, с участием в увеселениях и занятиями физическим трудом. Когда с подобным вопросом один из иностранных дипломатов обратился к Петру, тот ответил, что такая деятельность сохраняет здоровье. При этом царь добавил, что нынешние его «кабинетные заботы» не идут ни в какое сравнение с тем, что ему довелось перенести в первые годы войны, когда создавалась армия и особенно флот.

Этот разговор происходил в 1722 году. Но Петр интенсивно отдавался «кабинетным заботам» и до 1722 года, и после него. Сохранилось три составленных им расписания занятий по дням недели. По расписанию 1721 года дни с понедельника по четверг включительно посвящались сочинению Адмиралтейского регламента, пятница предназначалась присутствию в Сенате, утренние часы субботы отводились редактированию «Истории Северной войны», а утро воскресенья — дипломатическим делам. Здесь же помета о возможных отклонениях от принятого распорядка: «А когда река станет, тогда ежели много дел будет, четверг прибавить к сенатским делам».

В январе 1724 года Петр составил новое расписание. Обстоятельства к этому времени изменились: Адмиралтейский регламент уже был готов, работа по написанию «Истории Северной войны» тоже приближалась к концу, и в распорядке появились новые пункты. Присутствию в Сенате Петр отводил вечер понедельника и утро вторника. Новым в распорядке было участие в работе суда в среду и четверг. Утро пятницы предназначалось рассмотрению дел в Адмиралтействе.

В третьем расписании, полностью не сохранившемся» которым царь намеревался руководствоваться с 10 ноября 1724 года, преимущественное внимание уделялось Сенату. О делах, «которые время терпят», надлежало докладывать накануне дня заседания Сената, а по неотложным делам — «всегда время», пометил царь в своей записной книжке.

Петр возобновил прерванную поездкой за границу работу по организации коллегий тотчас после возвращения в Петербург. В столице он познакомился с переведенными на русский язык уставами и регламентами центральных учреждений Дании, Швеции и других государств. В декабре 1717 года, накануне отъезда в Москву для расследования дела царевича Алексея, царь издает ряд указов, положивших начало организации новых учреждений. В одном из указов он определил число коллегий и их штаты, назначил президентов и вице-президентов в каждую из них; в другом — предложил президентам действовать так энергично, чтобы коллегии «з будущего году порядочно начало свое восприять действительно могли». Петр рассчитывал, что одного года вполне достаточно для укомплектования штатов и сочинения регламентов с точным обозначением обязанностей учреждений.

Указ, однако, остался невыполненным. Вернувшись в Петербург, Петр в середине 1718 года не без горечи отметил, что истекшие полгода безвозвратно потеряны. Следы недовольства нерасторопностью соратников обнаруживаем в указе Сенату: «Когда возвратился я из Москвы, тогда нашел в некоторых немного, а в иных — ничего». Царь велит представлять ежемесячные рапорты о проделанной работе и требует от президентов добросовестного отношения к делу.