Петр Первый

В ноябре праздничное настроение жителей столицы омрачило стихийное бедствие — небывалое наводнение. «Невозможно описать, — читаем в дневнике современника, — какое страшное зрелище представляло множество оторванных судов, частью пустых, частью наполненных людьми; они неслись по воде, гонимые бурей, навстречу почти неминуемой гибели. Со всех сторон плыло такое огромное количество дров, что можно было бы наготовить их на целую зиму. Ураганный ветер срывал с крыш черепицу, валил могучие деревья, разрушал дома».

Как только появился санный путь, Петр выехал в Москву. Туда же отправился двор, вельможи, генералитет, чтобы отметить заключение победного мира. На этот раз царь ехал в огромных санях, обитых кожей, с окнами и прекрасно оборудованных внутри. Покрытие спасало от ветра, а медвежьи шкуры и медные фляги, наполненные горячей водой, сохраняли тепло и обогревали ноги. Внутри саней находилось множество карманов для дорожных вещей, а у изголовья стояла аптечка и инструменты.

Празднество в старой столице продолжалось несколько недель. Заснеженные улицы Москвы были превращены как бы в каналы, по которым двигались запряженные лошадьми сани с макетами кораблей. При попутном ветре использовались паруса, «корабли» выполняли различные маневры. На палубах сидели в масках и маскарадных костюмах сенаторы, высшие офицеры, иностранные послы, придворные дамы. Грандиозный маскарад, по мысли его организатора — царя, должен был символизировать превращение России в морскую державу, выход ее к морским просторам.

Ништадтский мирный договор подвел итоги длительной войны. Значение его в истории России трудно переоценить. Петру было достаточно одного завоевания Прибалтики, чтобы прославить свое имя в веках. В его царствование Россия решила свою главнейшую внешнеполитическую задачу, которую она безуспешно пыталась выполнить два столетия. Договор закреплял за Россией «окно в Европу», и она приобрела нормальные условия для экономических и культурных связей с передовыми странами континента. Петербург, Рига, Ревель и Выборг стали важнейшими внешнеторговыми центрами страны.

Наименование Русского государства империей, а Петра императором всероссийским отразило глубокие изменения во внутреннем и международном положении страны. Государство, участие которого в международных отношениях ранее ограничивалось соседними странами Восточной и Юго-Восточной Европы, теперь прочно вошло в круг великих европейских держав. С могуществом России считались, с нею стремились установить дружеские отношения и заручиться ее поддержкой. Короче, ни один вопрос международной политики в Европе не решался без участия России.

На северо-востоке Европы наступил мир. Но обстоятельства сложились так, что через год царь вновь начал военные действия.

Возникает вопрос: что заставило Петра, только что закончившего изнурительную войну, опять вынуть шпагу? Тому было несколько причин.

Одна из них, экономическая, состояла в давнем стремлении Петра превратить Россию в торговую посредницу между восточными и западными странами, в том числе между Индией и Западной Европой. В 1716 году в Среднюю Азию была снаряжена экспедиция во главе с князем Бековичем-Черкасским. Ей поручалось склонить хивинского хана в русское подданство, а бухарского эмира — к дружбе, проверить достоверность слухов относительно золотых россыпей в нижнем течении Амударьи и, наконец, организовать поиски путей в Индию. Поход окончился неудачей: князь позволил хивинскому хану обмануть себя самым примитивным образом. Он поддался уговорам хана, что шеститысячный отряд невозможно прокормить в одном месте и что этот отряд следует рассредоточить в пяти городах. Как только Бекович-Черкасский разделил отряд на пять частей, хан вероломно напал на них и полностью уничтожил.

Почти одновременно с этой экспедицией Петр поручает поиски путей в Индию дипломатической службе. Артемию Волынскому, отправленному в 1715 году посланником в Персию, было, в частности, поручено разведать, «каким способом в тех краях купечество российских подданных размножить и нельзя ли чрез Персию учинить купечество в Индию».

Волынский должен был убедить персидского шаха, что торговля шелком-сырцом через Россию сулит ему больше выгод, чем провоз его через Турцию: доставка шелка-сырца от южного побережья Каспийского моря до Петербурга могла быть осуществлена водным путем, в то время как через турецкие земли его перевозили караванами верблюдов.

Смелый план Петра не был реализован. Проницательному Волынскому понадобилось несколько недель пребывания в Персии, чтобы убедиться в отсутствии там какого-либо порядка. В Петербург он доносил: «Здесь такая ныне глава, что он ни над подданными, но у своих подданных подданный, и чаю редко такого дурачка можно сыскать между простых, не токмо из коронованных». Действительно, первая четверть XVIII столетия в истории Персии была временем развала страны. Ослабление шахской власти сопровождалось ростом сепаратизма местных феодалов, открыто выступавших против шаха. В стране царили беззаконие, грубый произвол, продажность чиновников.