Петр Первый

После овладения Ниеншанцем все течение Невы от истоков, где стоял Шлиссельбург, до устья оказалось в руках русских. Царь нисколько не сомневался в том, что шведы считали свои неудачи на этом театре войны временными и в ближайшие месяцы предпримут отчаянные попытки отбросить русских с берегов Невы. Поэтому сразу же были приняты меры к укреплению устья реки. «По взятии Канец (т. е. Ниеншанца), — записано в „Истории Северной войны“, — отправлен воинский совет, тот ли шанец крепить или иное место удобное искать (понеже оный мал, далеко от моря и место не гораздо крепко от натуры), в котором положено искать нового места, и по нескольких днях найдено к тому удобное место — остров, который назывался Луст Элант (то есть Веселый остров), где в 16 день мая (в неделю пятидесятницы) крепость заложена и именована Санкт Питербург». Так возникла будущая столица империи — Петербург. Ее колыбелью являлась наспех сооруженная силами солдат крепость с шестью бастионами. Тогда же рядом с крепостью было возведено первое здание гражданского назначения — домик Петра, сохранившийся до настоящего времени.

Строителям деревянной крепости довелось испытать на себе невзгоды сурового климата и капризы Невы. «Городовое дело управляется как надлежит, — доносил Петру в июле 1703 года Меншиков, назначенный петербургским губернатором. — Работные люди из городов уже многие пришли и непрестанно прибавляются. Чаем милости божией, что предреченное дело будет впредь поспешествовать. Только то бедно, что здесь солнце зело высоко ходит».

«Зело, государь, — писал генерал Аникита Иванович Репнин месяц спустя, — у нас жестокая погода с моря, и набивает в нашем месте, где я стою с полками, воды аж до самого моего станишку, а ночесь в Преображенском полку в полночь и у харчевников многих сонных людей и рухлядь их помочило. А жители здешние сказывают, что в нынешнем времени всегда то место заливает». А вот картина, изображенная самим царем с натуры 11 сентября 1708 года: «У меня в хоромах была сверху полу 21 дюйм, а по городу и на другой стороне по улице свободно ездили на лотках; однакож недолго держалась, меньше 3-х часов. И зело было утешно смотреть, что люди по кровлям и по деревьям будто во время потопа сидели, не точию мужики, но и бабы».

Все эти неудобства не смутили Петра. В его глазах новый город представлялся «Парадизом», то есть раем. В письмах царя встречаются такие фразы: «Не могу не писать вам из здешнего Парадиза»; «Истинно, что в раю здесь живем»; «О здешнем поведении сомневаться не изволь, ибо в раю божием зла быть не может». Даже письмо с описанием наводнения, когда вода затопила царский домик, а мужики и бабы спасались на деревьях, помечечено: «Из Парадиза». По первоначальному плану Петра Петербург должен был быть всего лишь портовым городом: «Его царское величество не далече от Шлотбурга при море город и крепость строить велел, чтоб впредь все товары, которые к Риге, к Нарве и к Шанцу приходили, тамо пристанище имели, также бы персицкие и китайские товары туда же приходили». Однако уже осенью 1704 года у Петра появилась мысль превратить Петербург в столицу страны. 28 сентября он писал Меншикову с Олонецкой верфи: «Мы чаем кончае во втором или третьем числе будущего месяца отсель поехать и, чаем, аще бог изволит, в три дни или в четыре быть в столицу». Чтобы адресат не сомневался, что подразумевается под «столицей», царь в скобках пояснил: «Питербурх».

Но до превращения небольшой крепости в столицу и крупный экономический центр страны было еще далеко. Это случится много лет спустя, а сейчас, в 1704 году, предстояло защищать возвращенные земли от сильного и коварного неприятеля, не раз пытавшегося пробиться в устье Невы. Две неотложные меры предпринимает царь. Прежде всего он создает на острове Котлин, что в 30 верстах от Петербурга, крепость Кронштадт. Комендант крепости должен был руководствоваться инструкцией, подписанной Петром 3 мая 1704 года: «Содержать сию ситадель, с божиею помощью, аще случится, хотя до последнего человека». Царь часто посещал остров, наблюдая за строительством укреплений. Когда дело подходило к концу, он сказал: «Теперь Кронштадт в такое приведен состояние, что неприятель в море близко появиться не смеет. Инако разобьем корабли в щепы. В Петербурге спать будем спокойно».