Петр Первый. Император Всероссийский

Не то чтобы царица надеялась на помощь бывшего любимца царя – ей просто нужно было с кем-то поговорить.

Меншиков смотрел на Екатерину. Чувства к ней все еще теплились в его груди: несмотря на перенесенные тяготы и уже не юный возраст, императрица выглядела волнующе. Князь подумал о том, как давно Екатерина не была с мужчиной… сколько же страсти, верно, сейчас сокрыто в ней…

Мысленно застонав, Меншиков проклял себя и молвил:

– Не печальтесь, Екатерина Алексеевна, ваш верный друг что-нибудь придумает.

В устремленных на него глазах императрицы мгновенно вспыхнула искра надежды, и Александр понял – если он сумеет помочь Екатерине, он сумеет помочь самому себе. Вернув царице расположение Петра, князь сделает ее своей вечной должницей, а царь, в конце концов, уже немолод, да и здоровьем похвастаться не может – того и гляди, помрет в один прекрасный и не слишком далекий день.

Этим же вечером Меншиков попросил аудиенции у Петра. Тот неохотно согласился выслушать бывшего фаворита в память о его заслугах. Нервным движением князь взял предложенный бокал с вином и осушил его единым глотком. То, что он задумал, походило на самоубийство, однако Александр жил по принципу «все или ничего». Поэтому, смочив горло и немного расслабившись, он доверительным тоном сообщил царю, что третьего дня имел удовольствие лицезреть, как девица Матвеева стояла на балконе с неким загадочным придворным.

– Я как раз мимо проходил, – вдохновенно вещал Меншиков, попутно следя за реакцией Петра, лицо которого темнело с каждым новым словом, – гляжу: а красавица наша франту этому записочку передает, и тот ее прячет быстро, чтобы никто не увидел…

Говоря это, Александр лишь слегка приукрасил события: благодаря счастливой случайности он действительно видел Марию, отдающую записку одному из придворных, и не преминул намекнуть об этом фаворитке. Когда та побледнела как мел и начала умолять Меншикова не выдавать ее царю, он понял, что ему, наконец, сильно повезло. Взвесив все «за» и «против», князь решил, что благосклонность императрицы куда весомее благосклонности императорской любовницы, и, тщательно продумав план, рассказал все Петру.

– Спасибо тебе, верный друг Алексашка, – задумчиво молвил тот, дослушав Меншикова. – С Марией я разберусь – ежели не соврал ты, отблагодарю по-царски. Но ежели напраслину на девку возвел, не сносить тебе головы.

Меншиков встал, поклонился государю и вышел вон на негнущихся ногах. Он не знал, каково было содержание записки, но искренне надеялся, что улик будет достаточно для того, чтобы Петр вернул старому другу свою милость.

* * *

Мария беспорядочно металась по будуару, заламывая руки и кусая губы до крови. Угораздило же ее так глупо попасться этому проныре Меншикову, который спит и видит, как бы снова подлизаться к Петру! Встретившись с графом Апраксиным, который давно добивался ее внимания и был ей очень симпатичен, Мария не удержалась и написала ему записку, где поясняла, что, будучи фавориткой царя, она не может рисковать своей жизнью и жизнью графа.

«Вспомните несчастную Марию Гамильтон, – писала Матвеева в записке. – Вспомните Виллима Монса и многих других несчастных, которые, так или иначе, провинились перед ним. Я не хочу закончить свои дни на плахе, в окружении смеющейся толпы, и Вам такой участи не желаю…»

– Проклятье! – не сдержалась графиня и упала на кровать, терзая шелковую подушку. В глазах Меншикова, заверяющего ее в том, что он непременно сохранит ее тайну, она ясно видела равнодушие к ее судьбе. К тому же Мария знала, что князь и императрица давно знакомы. Несмотря на довольно натянутые отношения с Екатериной, Меншиков, скорее всего, примет ее сторону.

В дверь сухо постучали.

– Войдите, – крикнула Мария, сев и разгладив складки на платье. Нельзя подавать ни малейших признаков паники, которую Петр чует так же хорошо, как охотничья собака чует дичь. Предчувствие не обмануло девушку: в комнату вошел царь, выражение лица которого не предвещало ничего хорошего. Пристально оглядев покои любовницы, Петр подошел к Марии, сжавшейся от страха.

– Ну что, Машенька, скоро ль рожать будешь? – мягко спросил он и погладил Марию по волосам.

– Через три месяца, – робко ответила та и неуверенно улыбнулась. Пальцы Петра еле ощутимо сжались в ее волосах, однако изнервничавшаяся девушка почувствовала, что с нее будто собираются снять скальп. Впрочем, хватка немедленно расслабилась, а Петр ухмыльнулся уголком рта и произнес:

– Собирайся, Мария… – на этих словах сердце фаворитки оборвалось и ухнуло куда-то вниз. – Князь Меншиков приглашает нас в свое имение… – Мария облегченно выдохнула. Слава Богу, ее не отправляют на каторгу.

– …Поедем мы с императрицей, ты, да граф Апраксин, – весело закончил Петр и подмигнул ей словно мальчишка, затевающий большую шалость. – Будем как одна дружная семья, да, майн херц? – улыбнулся царь окаменевшей Марии и вышел прочь. Та закрыла лицо руками. Несомненно, Петру известно о встрече на балконе – и благодарить за это следует дражайшего князя Меншикова.