Петр Первый на Севере

– Господа купчики! И прочие горожане! Есть у вас денег излишки, покупайте книжки! Богатства у вас не убудет, а ума-разума прибудет! Вот, повелением самого государя светлейшего и великого царя Петра Алексеевича пущена в свет «История» от создания мира, писанная премудрыми летописцами, тиснутая в Амстердаме для нас, русских, хотящих читати и много познати, о деяниях древних размышляти, рассуждати и в народе проповедати… Кроме истории в книге есть чертеж и размеры сказаны всей земли. Берите за три алтына!..

Кто-то брякнул монетами на ладони, кто-то достал из глубокого кармана кису с деньгами, один за другим потянулись покупать книги.

Петр слегка задел Меншикова локтем и кивнул головой на парня:

– Бойкий, смотри, как орудует. Это, Данилыч, понимать должно. Торговать книжками – не то что пирожками-коврижками. Дело новое, несвычное…

Парень, отсчитав копеечные медяки и серебрушки-алтыны, спрятал выручку в потайной карман кафтана и снова, как бы поторапливая столпившихся около государя архангелогородцев, брал в руки другую, в серой обложке книгу и, показывая ее, голосил:

– А вот, господа хорошие, люди добрые, кто умеет читать, да не умеет считать большими числами, покупайте книгу: «Аритметика, или наука счету, зовомая цифирная», а в оной сказано и показано, как надлежит делать придачу, убавку, умножение и разделение, не токмо славянской кирилицей и арабскими цифрами с присовокуплением таблицы умножения. А опричь всего прочего, в этой книге семнадцать басен с толкованием…

Петр видел: «Аритметику» покупали охотней, нежели «Историю». Эта книга была нужней прочих приказчикам, купцам и скупщикам-барышникам, подрядчикам и десятникам.

Молодой и неробкий книготорговец приглянулся Петру. Он велел Меншикову записать, кто этот парень, кому и где он служит, а потом добавил:

– Из такого молодца умеючи можно деятельную фигуру вылепить.

На вопросы Меншикова парень отчетливо и бойко отвечал:

– Служу подьячим в порту при конторе Посольства голландских штатов, а звать меня Михайло Петров, сын Аврамов. В конторе будни сижу, в воскресные дни, по доброй воле, книгами торгую.

– Счастливо торговать, – уходя, пожелал Петр парию. – Мы еще с тобой повстречаемся. А вы, люди архангельские, не на меня глаза пяльте, а на книги, книги покупайте. Для вас их в Амстердаме печатали, вашего просвещения ради из-за моря везли!.. – И, повернувшись, царь направился к берегу Двины, где в ожидании его стоял нарядный архиерейский баркалон. Толпа, шагая поодаль, провожала его и свиту.

Парень стоял над разложенными книгами и еще решительнее втолковывал кому-то:

– Да оттого книга дешевая, что она не от руки, не соловецкими монахами писана, а тиснением печатана. Вот самая свежая, нынешними кораблями к нам в город доставлена – «Книга учащая морского плавания», а к ней для плавающих по морю архангелогородцев и такую еще добавить надо: «Уготование и толкование ясное и зело изрядное красно образного повертания кругов небесных… с подвигами планет сиречь Солнца, месяца и звезд небесных на пользу и утешение любящим астрономию…».

Весь долгий летний день выстоял Михайло Аврамов на людном месте около деревянной церкви Ильи-пророка, подсчитал выручку, свел концы с концами, по пятаку с рубля выторговал себе в пользу и был весьма доволен торгом.

Оставшиеся от продажи книги – «Краткое собрание Льва Миротворца августейшего греческого кесаря показующее дел воинских обучение», «Притчи Езоповы» и другие – он перевязал бечевкой, вскинул на плечо и по наплавному мосту с Кегострова пошел на правый берег Двины в Гостиный двор сдавать выручку приказчикам торгового дома амстердамских купцов.

Но как ни отрадно было на сердце у Михаила, а он все же задумывался, строя догадки: с какой же это стати он самому царю так понадобился, почему записали его имя? Не в матросы ли хотят забрать? Нет, тут что-то не то!..

Дома Михайло рассказал родителям, как он видел царя и даже отвечал на его расспросы, а царь сказал: «Мы еще с тобой встретимся». К добру это или к худу?..

– Тут и гадать нечего, – уразумел отец Михаилы и обрадованно пояснил: – У государя на толковых людей глаз наметанный, заберет он тебя у нас. Будет тебе, Мишка, мое отцовское благословение – служи государю верой и правдой! А мать – что мать? Она и при добром случае от разлуки с тобой слезами будет умываться…

– Да куда ему! Как пылинка затеряется… Не увидит света белого, – простонала мать.