Петр Первый на Севере

Еще будучи проездом в Вологде, Петр писал полунамеками Шереметеву, Апраксину и Стрешневу: «Быть в готовности для поиска или промысла на Ладожском озере».

Из Архангельска секретной почтой с особыми нарочными Петр отправлял более точные распоряжения о подготовке к захвату Шлиссельбурга. 8 июня он писал Стрешневу: «Изволь приказать Брюсу, чтоб изготовил для отправления водою 18-фунтовых пушек что есть, да 12 мортир и к ним по 1000 бомб и ядер и пороху, также шерсти и кульков, и мотыг, и лопат, втрое перед зимним нарядом…»

В следующем письме из Архангельска Петр приказывал Брюсу: «Письмо ваше я принял и выразумев ответствую. Послать в Ладогу в прибавку мешков больших 50, малых 1500, к ним довольно шерсти, чем наполнить. Скорострельных 12 ящиков на колесах пустить же. Полупики и лестницы отпустить в те поры, как пойдут из Новгорода Преображенские солдаты, с ними же прочих запасов отпустить: кульков 150000, лопаток 15000, мотыг 428, кирок 6000. Сие все, кроме пик и лестниц, отпускай наперед. Еще 18 ф. и 12 ф. пушек и к ним по 200 выстрелов отпускай же».

К этому письму Петра требуется некоторое пояснение: большие мешки, набитые вонючей шерстью, предназначались для обложения крепостных стен и поджога, дабы с помощью ветра пустить густой и удушливый дым на обороняющих крепость.

Малые, набитые шерстью, мешки могли предохранять солдат от пуль и шрапнели при наступлении на крепость. Из кульков, наполненных землей, обычно создавались скороспелые сооружения для прикрытия артиллерии.

Отдавая подобные распоряжения, Петр не спешил покидать Архангельск, тем самым вводя в заблуждение шведов. Но вот стали поступать сведения от Михаила Щепотева о том, как поспешается строительство дороги от Нюхчи на Повенец, и о том, что шведы отнюдь не намереваются повторить нападение на Архангельск. Петр, строго рассчитав сроки и учтя все благоприятно сложившиеся обстоятельства, решил выступать из Архангельска, пустив слух, что пойдет в Соловки, а затем к норвежским берегам.

5 августа 1702 года Петр писал из Архангельска генерал-фельдмаршалу Борису Петровичу Шереметеву:

«Здесь весть подлинная от князя Григория [Долгорукого], что король шведский идет к Варшаве, и уже о своем прибытии писал явно к жителям Варшавским, и универсалы разослал, что он идет выбрать иного короля, войска с ним 800 человек, да из Померании будут 6 полков. Король польский поехал из Варшавы в Краков, и Саксонские пошли в 600 человек, а достальные идут к Кракову, которых будет с 1500 человек.

Война у голландцев и прочих с французами началась. Изволь, ваша милость, рассудить нынешний случай, как увяз швед в Польше, что ему не только сего лета, но, чаю, ни будущего возвратиться невозможно, также изволь размыслить, какое дальнее расстояние от вас до Варшавы, как возможно им оттоль с войском поспеть, хотя бы и хотели, приличное делу мыслится, довольным людством итить на генерала, и, если бог даст счастье подалее отойти, и чтоб землю их как возможно далее к Колывани разорить. Другой способ – Юрьев Ливонский добывать, но то и после похода не уйдет. Сие все рассуждая, полагаю на волю вышнего, который может вразумить вас в нынешнем случае, при том объявляю, что, чаю, и мы к вам не зело поздно будем, но сие изволь держать тайно. Питер».

Того же дня Петр сообщал Федору Апраксину:

«Мы с обеими полками только ветру ожидаем, который получа, пойдем на море до Нюхчи и оттоль переправимся сухим путем на Онегу-озеро (только 120 верст[4]) и из того озера Свирью в Ладогу. А время лучше старого. Швед действует, конечно, французской стороны, за что голландцы и англичане зело негодуют и, конечно, посылают адмирала Шея с 37 фрегатами в Зунд, также и датский флот. Сию ведомость привез голландский конвоир. Караваны торговых судов ранние пришли. Английских 35 торговых кораблей, 2 конвоира, один 60, другой 36-пушечный, голландских 51 торговых, один конвоир о 30 пушках… Мы сегодня пошли в путь свой. Дай же, боже, счастие…»

Баженинского строения корабли – «Святой дух» и «Курьер» – стояли уже наготове против Новодвинской крепости. Никак не подозревали наемные капитаны, что им скоро, по замыслу Петра, придется путешествовать по суше…

К этим двум фрегатам, для переброски гвардейских батальонов с припасами и свитой Петра, понадобилось еще одиннадцать судов. Шесть из них было арендовано у голландцев к походу до Соловков. Во избежание огласки дальнейшего следования голландские суда из Соловков были отправлены обратно в Архангельск.

Несколько дней фрегаты «Святой дух» и «Курьер» и другие с ними суда стояли на рейде около Заяцкого острова. В монастыре Петр побывал в оружейной палате, угощался в трапезной. Архимандриту Фирсу, будучи в добром расположении духа, повелел носить мантию со скрижалями, а посох – с яблоками, что в духовной среде почиталось высшей наградой.

Обрадованный Фирс повел Петра и его свиту в монастырский винный погреб, где государь с приближенными и «трахтовались зело преизрядно».