Петр Столыпин, который хотел как лучше

Та форма капитализма, которая стала реализовываться в России после реформы 1861 г., особенно в период виттевской индустриализации, не устраивала традиционалистов. Поощряя крупные формы промышленного производства, чиновничье-бюрократический аппарат игнорировал развитие средней, мелкой и особенно кустарной промышленности, наиболее ярко отражавшей специфику национального народного хозяйства. С этих позиций они вели борьбу против монополий, которые могли привести к деформации экономики страны: «У нас уже устраиваются синдикаты, тресты, стачки и забастовки, но крайне слабо развиты общества взаимопомощи, кооперативные предприятия, учреждения мелкого кредита, артели, товарищества, позволяющие мелкому и среднему промышленнику, торговцу, земледельцу и собственнику не только отстаивать свою экономическую самостоятельность, но и богатеть, увеличивать народное богатства, улучшить условия жизни для себя и для детей» [2. С. 223]. Отношение к самим капиталистам также было неоднозначным. С одной стороны, правые видели в них противника, который конкурировал с дворянином-помещиком за влияние и власть. С другой — союзника в борьбе с рабочим-социалистом, стремящимся экспроприировать средства и капиталиста, и помещика.

Двойственная оценка традиционалистами капитализма и капиталистов определила их неоднозначные оценки модернизации налоговой системы, предложенной П. А. Столыпиным. С одной стороны, была заявлена поддержка введения подоходного налога и изменения налога на наследство. Многие консервативные авторы указывали на полезность прямых налогов и обвиняли «крупные торгово-промышленные классы» в саботаже правительственных мероприятий [3. С. 157; 4. С. 24–27]. С другой стороны, прямые налоги рассматривались как покушение на собственность, влекущее за собой сокращение притока капиталовложений в экономику [5. С. 46–47, 50; 6. С. 117–118, 124, 154–155]. Так, К. Ф. Головин в докладе о подоходном налоге, прочитанном в начале февраля 1911 г. в русском собрании, отметил: «Министр финансов сам признает, что перенесение тяжести налогов на достаточные классы немыслимо ввиду их недостаточной численности. Тем не менее министр финансов рекомендует введение подоходного налога ввиду его этического значения, но сохранение наряду с ним налогов реальных, т. е. падающих не на доход, а на капитал и на собственность. Это значит — с той же овцы снимают две шкуры» [7. С. 4].

Одни и те же печатные органы публиковали материалы как в защиту, так и против введения подоходного налога. «Земщина» обвиняла правительство, которое, не проявляя ни малейшей заботы о поднятии давно уже перенапряженной налогоспособности населения, вносит в государственную Думу проекты новых налогов, в том числе и подоходного прогрессивного налога. «Подоходный налог — кто же не знает, что это излюбленное измышление социалистов и революционеров, — пишет газета. — Конечно, если бы современное правительство было бы менее склонно к подражанию и следованию за общественной мыслью освободительного периода, а само, подобно князю Бисмарку, имело государственную творческую программу, то подобные законопроекты не угрожали бы стране» [8]. А спустя некоторое время, информируя читателей о рассмотрении проекта положения о государственном подоходном налоге в финансовой комиссии Государственной Думы, «Земщина» обвиняла октябристов в попытках провалить этот законопроект: «Во время прений все более и более выясняется оригинальное положение, занятое центром по отношению к вопросу о подоходном налоге. Октябристы, видимо, желают провалить этот проект, стараясь все время освободить от тяжести налога крупную промышленность и торговлю. Если такая тактика и объяснима с точки зрения жизненных интересов членов партии „17 октября“, имеющих близкие связи с промышленностью и торговлей, то ведь она не выдерживает никакой критики с точки зрения государственной пользы, заключающейся в справедливом распределении налоговых тягот на все население» [9].

По мнению газеты, только благодаря усилиям правых, поддерживаемых крайними левыми, законопроект не похоронен в этой комиссии и его рассмотрение продвигается. 1 января 1911 г. «Земщина» именовала введение подоходного налога «большим и бесспорно полезным преобразованием», а 10 февраля уже публиковала материал, характеризующий этот шаг как более радикальный, чем поземельный налог Генри Джорджа [10, 11]. Таким образом, оценка налоговых преобразований зависела от того, рассматриваются ли они в качестве угрозы всем собственникам или (особенно если речь шла о подоходном налоге) в качестве меры, задевающей в основном торгово-промышленные интересы. Как верно заметил исследователь М. Н. Лукьянов, «несмотря на признание родства между землевладельцами, торговцами и промышленниками, последние чаще всего не рассматривались в качестве столь же важного объекта защиты, как и землевладельцы» [12. С. 226].