Петр Столыпин. Крестный путь реформатора

В 1881 году Петр поступил на естественное отделение физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета (среди его однокурсников был и основатель гениального учения о ноосфере будущий академик Владимир Иванович Вернадский) и, в отличие от многих тогдашних студентов, учился с увлечением. Среди предметов, которым он отдавал предпочтение, были не только физика и математика, но и химия, биология, ботаника, зоология, агрономия (дипломная работа Столыпина посвящена табачным культурам, возделываемым в Южной России). Преподавателем физико-математического факультета в то время являлся и Дмитрий Иванович Менделеев. Сохранилось свидетельство о том, как великий химик принимал выпускной экзамен у Столыпина. Очень быстро проверка знаний перешла в ученый диспут на равных, пока наконец Дмитрий Иванович не спохватился: «Боже мой, что же это я? Ну, довольно, пять, пять, великолепно». Неудивительно, что в дипломе Петра Аркадьевича отмечалось, что он «показал на испытаниях отличные знания по анатомии человека, физиологии животных, зоологии, минералогии, ботанике».

Столыпин легко мог остаться в университете и сделать карьеру ученого, но предпочел выбрать внешне неромантичный путь чиновника (который он считал одной из высших форм служения государству), поступив в октябре 1884 года на службу в Министерство внутренних дел. Хотя следует отметить, что тяга к науке у Столыпина осталась — об этом, в частности, свидетельствует то, что, уже будучи причисленным к МВД, он был утвержден советом Санкт-Петербургского университета кандидатом физико-математического факультета.

Можно предположить, почему из многих имперских государственных учреждений Столыпин выбрал именно МВД. В то время Министерство внутренних дел было отнюдь не министерством полиции с относительно узкими полномочиями, а центральным органом в системе государственного управления, которому, в том числе, подчинялись и местные власти.

Но обстановка в МВД (впрочем, как и в любом другом государственном учреждении любой страны любого времени) не слишком способствовала сохранению подобного возвышенного представления о своей миссии. Столыпин не мог воплотить в министерстве свои чаяния о необходимых преобразованиях (а он уже тогда понимал, что Россия нуждается в проведении кардинальных реформ) — никаких сколько-нибудь серьезных поручений он в силу занимаемого положения получить не мог. А о том, чтобы предоставить всесильному министру внутренних дел Дмитрию Андреевичу Толстому (который был одним из наиболее приближенных лиц к императору Александру III) собственные соображения по тому или иному вопросу, не могло быть и речи. Впрочем, даже если бы такая возможность и была — в то время Петру Аркадьевичу это ничего бы не дало. Пока что он имел только общие представления о характере преобразований — до тщательно разработанной программы было еще очень и очень далеко. В итоге Столыпин так и остался причисленным к МВД, и его связь с министерством являлась формальной. Примерно такой, как ранее у Пушкина с МИДом…

Имея богатство и связи, Петр Аркадьевич без труда мог получить несравненно более престижную и обещавшую большие карьерные перспективы должность по Министерству императорского двора и уделов, или МИДу, но предпочел министерство, в котором можно было заниматься только рутинной черновой работой. Когда же его надежды, связанные с работой в МВД, не оправдались, он не подумал искать легких карьерных путей, а решил перейти на работу в еще менее престижное ведомство. Правда, в 1888 году Столыпин получает придворное звание камер-юнкера, но это на его будущем продвижении по служебной лестнице никак не отразилось. Наиболее вероятно, что присвоение камер-юнкерства произошло по инициативе отца, желавшего таким образом ввести сына в придворные круги.

Проходит чуть более двух лет, и Столыпин подает прошение о переходе в Департамент земледелия и сельской промышленности Министерства государственных имуществ, куда и переходит в феврале 1886 года. Какими движущими мотивами был обусловлен подобный выбор, представляется очевидным. Петра Аркадьевича чрезвычайно интересовали вопросы перестройки системы земельных отношений, что впоследствии позволило ему создать целостную концепцию реформ в аграрной сфере. А Департамент земледелия и сельской промышленности был учреждением, обладавшим огромным эксклюзивным объемом информации по земельному вопросу.