Петр Великий

«Петр Великий, подражая чужестранным народам, не токмо тщался ввести познания наук, искусств и ремесел, военное порядочное устроение, торговлю и приличнейшие узаконения в свое государство, также старался ввести и людскость, сообщение и великолепие, являющиеся ему грубые нравы смягчить. Учредил разные собрания, где женщины, до сего отделенные от сообщения мужчин, вместе с ними при веселиях присутствовали. Приятно было женскому полу, бывшему почти до сего невольницами в домах своих, пользоваться всеми удовольствиями общества, украшать себя одеяниями и уборами, умножающими красоту лица их и оказующими их хороший стан; не малое же им удовольствие учинило, что должны прежде видеть, с кем навек должны осовкупиться, и что лица женихов их и мужей уже не покрыты стали колючими бородами. Жены, до того не чувствующие своей красоты, начали силу ее познавать. Стали стараться умножать ее пристойными одеяниями и более предков своих распростерли роскошь в украшениях. О, сколь желание быть приятной действует над чувствиями жен! Я от верных людей слыхал, что тогда в Москве была одна только уборица для волосов женских, и, ежели к какому празднику, когда должны были младые женщины убираться, тогда случалось, что она за трое суток некоторых убирала, и они должны были до дня выезда сидя спать.

Тщание украшения ту же роскошь рождало. И уже перестали довольствоваться одним или двумя платьями, но многие с галунами, с шитьем делать начали.

Колико сам государь не держался древней простоты нравов в своей одежде, так что, кроме простых кафтанов и мундиров, никогда богатых не нашивал. Однако хотел он, чтобы подданные его некоторое великолепие имели. Я думаю, что сей великий государь, который ничего без дальновидности не делал, имел себе в предмете, чтобы великолепием и роскошью подданных побудить торговлю, фабрики и ремесла, быв уверен, что при жизни его излишнее сластолюбие не утвердит престола своего при царском дворе.

Касательно до внутреннего житья, хотя сам государь довольствовался самою простою пищею, однако он ввел уже в употребление прежде незнаемые в России напитки. То есть вместо водки домашней водку голландскую анисовую, которая приказной называлась, и вина: эрмитаж и венгерское, до того незнаемые в России.

Уже в многих домах открытые столы завелися, и столы не такие, как были старинные, то есть, что токмо произведения домостройства своего употреблялись; но уже старались чужестранными приправами придать вкус доброте мяс и рыб.

Не неприятель был Петр Великий честному обществу; но хотел, чтобы оно безубыточно каждому было. Он учредил ассамблеи. Но сим ассамблеям предписал печатными листами правила, что должно на стол поставлять и как принимать приезжих, сим упреждая и излишнюю роскошь, и тягость высших себе принимать.

Но слабы были сии преграды, когда вкус, естественное сластолюбие и роскошь стараются поставленную преграду разрушить и где неравность чинов и надежда получить что от вельмож истребляют равность.

Начали люди наиболее привязываться к государю и вельможам, яко к источникам богатства и награждений. Привязанность сия учинилась не привязанность верных подданных, любящих государя и его честь и соображающих все с пользою государства, но привязанность рабов, жертвующих все своим выгодам.

Грубость нравов уменьшилась, но оставленное ею место лестью наполнилось; оттуда произошло раболепство, презрение истины, обольщение государя, которые днесь при дворе царствуют и которые в домах вельможей возгнездились.

Были еще и другие причины, происходящие от самых учреждений, которые твердость и добронравие искореняли. Ибо стали не роды почтенны, а чины и заслуги, и выслуги; и тако каждый стал добиваться чинов, а не всякому удастся прямые заслуги учинить, то за недостатком заслуг стали стараться дослуживаться всякими образами, льстя и угождая государю и вельможам.

Могла ли остаться добродетель и твердость в тех, которые в юности своей от палки своих начальников дрожали?»

Поэт и мыслитель Ф. И. Тютчев

Замечательный писатель, выдающийся мыслитель и прекрасный дипломат Федор Иванович Тютчев, вглядываясь в хитросплетения и скрытые вековые загадки и особенности русской истории, попытался понять разницу между Русью допетровской и тем, чем стала Россия после преобразований, проведенных Петром I, со скорбью заметил: «Русская история до Петра Великого сплошная панихида, а после Петра Великого – одно уголовное дело».

Славянофил И. С. Аксаков

Ниже приводится отрывок из статьи «Петербург и Москва» Ивана Сергеевича Аксакова, убежденного «почвенника», врага крепостничества, противника капитализма западного образца. Вот как он оценивал петровские реформы и на какие их стороны обращал особое внимание.