Петр Великий

Однако идея относительно французского союза и сопровождающего его династического брака продолжала вынашиваться до смерти Петра. В частности, возможность поставить герцога де Шартре, младшего члена дома Бурбонов, королем Польши и женить его на младшей дочери царя активно рассматривалась с конца 1721 года. Подобно многим проектам этого сложного периода европейской дипломатии, этот тоже был бесплоден. Во Франции регент не был намерен заключать никакое соглашение с Россией, которая угрожала его союзу с Англией. Обсуждения, тем не менее, длились до самого конца правления Петра, в то время как в 1722 году Филипп V Испанский (сам из дома Бурбонов) делал предварительные подходы к браку одного из своих сыновей на дочери царя [79]. Брачные предложения такого вида в Европе, над которой все еще доминировали абсолютные монархи с сильным чувством династического престижа и достоинства, ценились высоко. Они во многом являются убедительным доказательством того факта, что Петр теперь успешно утвердил и свое положение как равный любому из своих коллег-правителей, и положение своей страны как истинно великой державы. «Россия, — писал французский посол в С.-Петербурге к Людовику XV в марте 1723 года, — прежде едва известная по имени, сегодня стала объектом внимания большинства европейских держав, которые ищут ее дружбы или из страха увидеть, что она примет сторону им противоположную, или из-за преимущества, на которое надеются от союза с ней» [80]. Эта замечательная перемена была делом рук не только одного Петра. Это было, возможно, скрыто в «логике истории», которая, хотя и являлась неопределенной и трудной концепцией, не была бессмысленной. Предзнаменования этого могут быть замечены в политике Голицына в 1680-х годах. Это было сделано, возможно, физическими факторами — размером России, ресурсами и относительной неуязвимостью к вторжению — которые царь не создавал и не мог оказывать на них большого воздействия. Но без него ее форма была бы другая, менее резка, менее эффектна. Больше всего поражала неожиданность перемены, которая оказывала впечатление на современников и вела их к тому, чтобы приписать Петру в его последние годы степень мудрости и героизма, на которые он в полном масштабе не имел права.

Глава 5. Новое государство и общество?

Армия и военно-морской флот

Любое обсуждение новых петровских учреждений и методов, любая попытка понять все течение и характер достижений Петра должно начинаться с анализа вооруженных сил. Именно потребность армии и флота в людях и руководстве вызвали к жизни многие из самых важных реформ и наиболее поразительных новшеств во время его царствования. Эти потребности были, по крайней мере в течение первых двенадцати лет или более в восемнадцатом столетии, весьма тяжелы. Жизнь и смертельная борьба со Швецией ставили перед скрипящими косными машинами правительства такие задачи, которые оно не могло решать из-за своей немощности. Это возложило на русский народ беспрецедентную тяжесть. Временами, в течение кризиса Великой Северной войны в 1708–1709 годах и борьбы с Оттоманской империей в 1711–1713 годах, казалось, что эти машины могут стать неуправляемыми, а задачи — невыполнимыми.