Петр Великий и его реформа

Немецкая слобода, этот маленький западноевропейский мирок, с возрастом все более возбуждал в нем любопытство к западноевропейскому миру. Рассказы друзей-иностранцев поддерживали этот интерес. В годы азовских войн Петр, несомненно, следит уже за событиями в Западной Европе; он знакомится уже с этими событиями по докладам Посольского приказа, по разговорам с иноземцами, получавшими известия о ходе дел в Европе. Великая война союза, в который входили Англия, Голландия и империя против Людовика XIV, особенно привлекала его внимание. Она, надо сказать, острее задевала Россию и больнее давала себя чувствовать выгодам Московского государства, чем это может показаться с первого взгляда, и затрагивала Россию именно с той стороны, которая была наиболее близка и понятна Петру. Война вредила архангельской морской торговле: летом 1696 года в Архангельск не пришло ни одного голландского корабля, так как их не пропускал туда французский флот, перехватывавший их. Может быть, в Петре говорило желание взглянуть самому на этот мир, о котором он так много слышал и которым так интересовался. Но все эти побуждения не были главными. Главным было – стремление учиться кораблестроению.

Выдвигались препятствия. Путешествие царя за границу было делом в Московском государстве небывалым. Ехать государю в качестве простого плотника – дело ни в одном государстве не бывалое. Но воля Петра не знает никаких препятствий; это бурный весенний поток, ломающий и сносящий всякую преграду. Притом он уже немало сделал дел, для московского государя необычных, как, например: надел немецкий кафтан и парик, ездил в Немецкую слободу, дружил там с иноземцами, сам работал топором над постройкой кораблей, плавал по Белому и Азовскому морям, служил бомбардиром и капитаном. Заграничная поездка была не первым странным, поражающим умы современников поступком молодого царя; она должна была рассматриваться наряду с другими его странными делами, но, разумеется, она могла удивлять их больше и могла вызывать более резкое осуждение. Но Петр решительно не хотел знать этих осуждений и не считался с ними; они для него не существовали. Раз захотелось ехать, поездка тем самым была решена, что бы ни говорили и как бы ни изумлялись вокруг. Оставалось только найти ту или другую форму для такого путешествия, но это был уже вопрос второстепенный и несущественный. Форма, вероятно, не без содействия Лефорта, была найдена. Решено было, что царь поедет в составе торжественного посольства к европейским державам. Момент для такого посольства был подходящим. Со взятием Азова чувствовалась необходимость подтвердить прежний союз против турок и, может быть, усилить его присоединением новых держав. Для того и надо было отправить посольство за границу.

Итак, в Москву в триумфальном входе 30 сентября 1696 года Петр вступил с двумя планами: построить флот для Азовского моря и ехать за границу. В Москве он занялся разработкой этих планов.

20 октября состоялось важное заседание Боярской думы по вопросам, которые тогда всего более занимали Петра: о заселении Азова и, главное, о постройке большого флота для Азовского моря, о судостроительной программе, как бы мы теперь сказали. Так как это последнее дело должно было потребовать громадных средств от народа и сопряжено было с введением новых повинностей, то Петр счел необходимым заручиться приговором государственного совета – Боярской думы.