Петр Великий и его реформа

9 февраля царь переехал из Лондона в Дептфорд, маленький городок на правом берегу Темзы, занял здесь дом у самой верфи и прожил два с половиной месяца, проходя высший курс кораблестроения. Все свободное от работы время он в Англии, как делал это и в Голландии, употреблял на обзор различных достопримечательностей: был в Королевском ученом обществе, неоднократно посещал артиллерийские заводы, лаборатории и арсенал в Вуличе, монетный двор в Тоуэре, был на астрономической обсерватории в Гринвиче, ездил в Оксфордский университет, в свободное время катался по Темзе на яхте. Король, зная вкусы гостя, приказал устроить для него большие морские маневры на Спитхедском рейде возле Портсмута, и здесь Петр имел случай познакомиться с действиями английского военного флота. Корабли, гавани, доки, верфи, фабрики, заводы, мастерские, всякое ремесло, все то, в чем сказывалось торжество искусной человеческой руки над грубой материей, привлекало к себе внимание царя. Гораздо менее интересовался он произведениями чистого искусства: художественное удовольствие, доставляемое ими, было для него мало понятно. Когда ему в Англии в одном из дворцов показывали картины, он не обратил на них никакого внимания, но с большим любопытством остановился перед находившимся в комнате короля прибором для наблюдения за направлением ветра. Позже, однако, у него развился вкус к архитектуре и к живописи, и он охотно выписывал в Россию для украшения изящно построенных дворцов выдающиеся произведения иностранного искусства.

Политическая сторона английской жизни, сложное устройство английских государственных учреждений, деятельность парламента и судов, программы и отношения политических партий – не могла, конечно, привлечь внимания Петра и не была ему в то время доступна. Но английская церковь его очень заинтересовала, и он завязал сношения с ее высшими представителями. Он присутствовал на англиканском богослужении и посетил примаса английской церкви, архиепископа Кентерберийского в его резиденции в Ламбетском дворце, но особенно тесно сошелся Петр с наиболее выдающимся членом английской иерархии, епископом солсберийским Бернетом, которого он удивил знанием св. Писания. «Я часто бываю с ним, – писал о нем Бернет. – В прошлый понедельник я провел у него четыре часа. Мы рассуждали о многих вещах; он обладает такой степенью знания, какой я не ожидал видеть в нем. Он тщательно изучал св. Писание. Из всего, что я говорил ему, он всего внимательнее слушал мои объяснения о пределах власти христианских императоров в делах религии и о верховной власти наших королей. Я убедил его, что вопрос о происхождении св. Духа есть тонкость, которая не должна бы была вносить раскола в церковь. Он допускает, что иконам не следует молиться и стоит лишь за сохранение образа Христа, но этот образ должен служить лишь как воспоминание, а не как предмет поклонения. Я старался указать ему великие цели христианства в деле усовершенствования сердца человеческого и человеческой жизни, и он уверил меня, что намерен применить эти правила к самому себе. Он начинает так сильно привязываться ко мне, что я едва могу от него оторваться… Царь или погибнет, или станет великим человеком». Впоследствии в своих воспоминаниях Бернет дает другой, гораздо более резкий и невыгодный отзыв о Петре: «Царь – человек весьма горячего нрава, – пишет он, – склонный к вспышкам, страстный и крутой. Он еще более возбуждает свою горячность употреблением водки, которую сам приготовляет с необычайным знанием дела… Особую наклонность он имеет к механическим работам; природа, кажется, скорее создала его для деятельности корабельного плотника, чем для управления великим государством».