Петр Великий и Военно-Морской Флот России

А это, в свою очередь, помогало шведам проводить завоевательную политику на новгородской земле. После того как Новгород отдал шведам свой берег Финского залива, они отстроили Або и построили под носом у Новгорода Выборг в Новгородской Еми. Опираясь на Выборг и владея военным флотом, шведы построили Ландскрону (Венец) у истоков Невы, на пути Новгорода в море. Вот только тут новгородцы попытались сопротивляться шведам. В начале XIV века они совершили два набега на берега Финляндии. В первый раз разграбили

Свеаборг, а во второй – дошли до Або. Дважды разрушили Ландскрону и при выходе Невы из Ладожского озера, на острове Орехов, основали там свою крепость Орешек.

Но уже в 1323 году по мирному договору новгородцы окончательно потеряли Емь, установив границу со Швецией по реке Сестре (вблизи нынешнего Санкт-Петербурга). Через 25 лет шведы снова нарушили мир и, войдя флотом в Неву, взяли крепость Орешек. Только через 60 лет (в 1411 году) Новгород вернул его себе. Но в этот период шведы построили в устье Невы еще и крепость Ниеншанц, на месте новгородского села Канцы, чем было уничтожено значение Орешка. Упорная борьба за Неву велась новгородцами до потери самостоятельности Великого Новгорода, а после этого продолжалась уже усилиями России.

Новгородцы пытались бороться также за Ливонию, как это делали и литовские князья. Но это они делали не сами, а под влиянием князей Центральной Руси, временно подчинявших Новгород своей силе. Позже Новгород вообще оторвался от ослабленного кочевниками Киева (после долгой борьбы с дикими монгольскими ордами Древнерусское государство было постепенно оттеснено от южных морей и затем вообще перестало существовать), от Византийской веры и в значительной степени потерял и чувство народной связи с восточными славянами, и чувство государственной независимости, переходя поочередно к Москве или польскому королю.

Однако в XII–XIII веках Новгород, не подчинившийся монголо-татарам и менее терпевший от междоусобиц русских князей, сохранил свои владения и продолжал развивать свою торговую деятельность. Новгородские товары везли по Ладожскому озеру, Финскому заливу и Балтийскому морю. Их везли в Швецию, Данию и на балтийское южнославянское поморье. А на острове Гогланд у новгородцев был даже свой гостиный двор.

Новгородцы постепенно заняли земли по рекам Печоре и Северной Двине, прилегающие к Белому морю, которые славились своими богатствами и ценными пушными товарами. Морской путь к устью Северной Двины открыл еще в IX веке норвежский мореход Оттер, а уже в XI веке здесь был богатый торговый пункт, куда приходили морем скандинавские купцы. Норвежцы до XIII века ходили сюда на своих судах океаном и Белым морем. Отсюда и названия – Мурманский берег (то есть норманский), а Белое море в старину называлось тоже Мурманским.

Новгородцы, занявшие северное поморье, тоже были хорошими мореходами. От устья Северной Двины, где в XII веке был ими построен монастырь св. Михаила Архангела, они скоро проникли в Печору, на Новую Землю, Карское море и далее на восток. Они утвердились на Охотском море, до- были первые сведения о Сахалине и Шантарских островах, первыми прошли в 1648 году Беринговым проливом.

В XIV веке появилась так называемая новгородская вольница (прообраз будущих казаков). Это вольные дружины новгородцев, которые на речных судах делали разбойничьи набеги на различные территории и жили за счет добычи трофеев. Они грабили берега подчинявшейся шведам Корелы (1339) и Норвегии (1340 и 1349). Даже грабили и жгли русские города: Устюжну (1340), Кострому и Ярославль (1370). А в 1375 году ушкуйники (так стали называть этих вольников по названию судов, на которых они плавали, – ушкуи) сожгли Нижний Новгород и дошли даже до Астрахани, где были истреблены татарами. Так новгородцы приобретали своеобразный «морской опыт».

Таким образом, Новгород, несмотря на его славянскую природу, не выполнял общерусские государственные задачи и прежде всего по защите исконно русских земель. Он не имел морского и вообще военного флота, а его речной флот был бессилен выполнять задачи по защите южного берега Финского залива от немцев и по удержанию северного берега и обороне от шведов устья Невы. Именно наличие морского флота могло бы решать эти задачи. И Рига, и Ревель были завоеваны у эстов немцами только с помощью флота. Вряд ли бы это случилось, будь у Новгорода военный флот. Но существование флота, с помощью которого народ распространяет свое влияние далеко за пределы своего государства и защищает свою территорию от нашествий с моря, немыслимо при наличии духовной и экономической зависимости страны. Что и произошло в Новгороде.

Как видим, прочная морская традиция, то есть понимание нашими предками и современниками значения моря и морской силы вообще, в России складывалась с древних времен, но с большим трудом. Россия обязана рождением своей государственности внешней морской торговле на великом пути «из варяг в греки» в то время, когда русские господствовали на море.