Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века

Считая себя и своих переводчиков свободными в передаче языка подлинника, Петр не считал себя связанным и ограниченным какими-либо правилами в выборе материала из отдельных иностранных книг. Он находил полезными и вполне допускал выборку отдельных глав для перевода, пропуски, сокращения, дополнения и даже переделку переводимого текста. Обычно до начала перевода какой-либо книги Петр требовал представления ему подробного оглавления намеченной к переводу работы. Вот типичное в таком случае распоряжение Петра, переданное в 1723 году Синоду епископом Феодосием Яновским: «Прошедшего августа в 30[‐й] д[ень] е[го] в[еличество] ‹…› будучи в Троицком соборе, указал отданные от е[го] в[еличества] три экономические на немецком языке книги перевести на словенский и, переведши исперва оглавления, предложить к рассмотрению е[го] в[еличества] немедленно»[414]. После одобрения этих книг к переводу Петр ровно через год потребовал к себе в Кабинет черновые переводы. 4 сентября 1724 года приходил в Синодальную канцелярию «из дому е[го] им[ператорского] в[еличества] гренадер и спрашивал о приезде в С[анкт] – Петербург синодального советника Чудова монастыря архимандрита Феофила», главного переводчика немецкого труда «Georgica curiosa». Феофила в Петербурге не оказалось. За ним было послано в Москву. Через два с половиной месяца, 19 ноября, был вновь прислан из Кабинета Петра на этот раз денщик царя Василий Иванович Суворов, который объявил в Синоде, что царь приказал ему взять у синодальных переводчиков тетради с переводами экономических книг для апробации. Суворов вместе с переводами захватил и переводчиков. Петр, рассмотрев доставленные переводы, нашел, что за год сделано мало и не так, как следовало бы. Для примера он сам обработал одну главу. В упомянутой выше [в тексте примечаний] статье А. Н. Львова приведена эта третья глава в дословном переводе и в переработке Петра. Прочитав тот и другой тексты, нельзя не согласиться с исправлениями Петра. В главе несколько страниц посвящено доказательству основной мысли автора, что к земледельцам (крестьянам) во время походов следует относиться бережно, не разорять их. По этому поводу приведены подробные сведения [о том], как относился к поселянам во время похода Кир Великий, «Белизарий, цесаря Иустиниана наполный полковник», Тотилас, готский король, а также что писал Адериан в своей «книге индейских дел». Зачеркнув всю главу, Петр написал свое знаменитое: «Понеже поселяне суть артерии государства, ‹…› чего ради надлежит оных беречь». Подробному разбору этой главы нами будет отведено должное место ниже, в другом контексте. Препровождая исправленную для примера главу обратно в Синод, Петр дал общие указания для перевода экономических книг в собственноручно написанном наставлении: «Указ труждающимся в переводе экономических книг»[415].

В нем был преподан целый ряд правил для переводчиков. Основные установки Петра: не гнаться за буквальной передачей текста, за красотой стиля, а иметь в виду главную задачу – практическую пользу перевода – чтоб «не праздной ради красоты, но для выразумления и наставления в том чтущему был». А главное, чтобы было кратко и дельно: «Понеже немцы обыкли многими рассказами негодными книги свои наполнять только для того, чтоб велики казались, чего, кроме самого дела и краткого перед всякою вещью разговора, переводить не надлежит». И, так же как в 1709 году Конону Зотову, царь и на этот раз посылает Синоду обработанный им текст: «И для примеру посылаю, дабы по сему книги перевожены были без лишних рассказов».

Не допуская многословия, Петр считал также ненужным и неполезным введение книжного, ученого аппарата в популярные книги. «Что же пишете, чтоб в книге о мохаметанской[416] вере печатать некоторые слова турецким языком, – писал он в 1722 году, 18 октября, Синоду, – и того, кажется, не надобно, ибо не для турок, но для руских ведения оная печатается»[417].

Помимо чисто внешних изменений и исправлений в тексте переводимых книг, Петр вносил исправления и переработку текста и со стороны внутреннего содержания. Интересными в этом отношении являются его редакторские приемы при переводе и исправлении к печати анонимного сочинения английского автора о политике английского правительства в вопросе охраны и закрепления прав Англии на владение Гибралтаром. По поводу политики английского министерства во второе десятилетие XVIII века в Лондоне вышла специальная книга, которая была переведена на французский язык. По распоряжению Петра она была переведена с французского языка на русский под следующим названием: «Рассуждение о оказательствах к миру и о важности, чтоб оставить Гибралтар соединен со владениями Великобритании. Напечатано в С[анкт] – Петербурге 1720 г.».

Петр был в курсе всех наиболее важных вопросов международной политики европейских держав и вмешивался в ее ход не из прихоти, как полагал В. О. Ключевский[418], а с целью использования противоречий и интриг между западноевропейскими державами в интересах России.