Петр Великий: личность и реформы

Конечно, Петру после всего, что он сделал с Русской церковью, «исправляя духовный чин», было что порассказать в мире ином. Но истинные цели преобразований были все же другими: в системе власти самодержца, создающего бюрократическую машину для обслуживания потребностей этой власти, княжеская система управления православной церковью с элементами автономии была архаична и нежелательна. Поэтому в ходе проводившейся тогда реформы государства патриаршее управление подлежало слому. В «Духовном регламенте» прямо говорилось о недопустимости никакой самостоятельной силы, которая могла бы оппонировать самодержавию, вести за собой «простые сердца». Преимущества коллегиального управления для составителей «Духовного регламента» очевидны, ибо «от соборного правления не опасатися отечеству мятежей и смущения, яковые происходят от единаго собственнаго правителя духовнаго. Ибо простой народ не ведает, како разнствует власть духовная от самодержавной, но великою высочайшего пастыря (патриарха. – Е. А.) честию и славою удивляемый, помышляет, что таковый правитель есть то второй государь, самодержцу равносильный, или и больши его, и что духовный чин есть другое и лучшее государство, и се сам собою народ тако умствовати обыкл. Что же егда еще и плевельныя властолюбивых духовных разговоры приложатся, и сухому хврастию (хворосту. – Е. А.) огнь подложат? Тако простыя сердца мнением сим развращаются, что не так на самодержца своего, яко на верховнаго пастыря, в коем-либо деле смотрят. И когда услышится некая между оными распря, вси духовному паче, нежели мирскому правителю, аще и слепо и пребезумно согласуют, и за него поборствовати и бунтоватися дерзают…». В цитате явно слышны отзвуки той борьбы, которая в середине XVII века разгорелась между царем Алексеем Михайловичем и патриархом Никоном, необыкновенно высоко поднявшим престиж власти патриарха. Но почему нужно было вспоминать об этом, более чем полустолетней давности событии составителям «Духовного регламента», теоретикам церковной реформы? Думаю, потому, что патриаршая церковь в ее неизменном виде (при наличии сильной личности на патриаршем престоле) могла бы стать единственной силой, имеющей моральное право оказывать сопротивление царю-реформатору, причем при широкой поддержке недовольных петровской политикой «простых сердец». Именно против такой угрозы и было направлено установление коллегиальной системы управления церковью, ибо «коллегиум правительское под державным монархом есть и от монарха уставлено», а также потому, что «самое имя „президент“ не гордое есть, не иное бо что значит, только председателя, не может убо ниже сам о себе, ниже кто иный о нем высоко помышляти. А когда еще видит народ, что соборное сие правительство монаршим указом и сенатским приговором уставлено есть, то паче пребудет в кротости своей и весьма отложит надежду имети помощь к бунтам своим от чина духовнаго». Итак, мы видим:

единства народа и церкви – вот чего боялось самодержавие Петра! С оглашения «Духовного регламента» в январе 1721 года начинается почти двухсотлетняя история синодального управления Русской православной церковью. Созданная по регламенту Духовная коллегия была вскоре переименована в «Святейший Правительственный Синод», официально уравненный в своих правах с Сенатом. Президентом стал Стефан Яворский, вице-президентами – Феодосий Яновский и Феофан Прокопович. Согласно указу от 11 мая 1722 года, был назначен специальный светский (точнее – военный) чиновник, наблюдавший за делами и дисциплиной в Синоде: «В Синод выбрать из офицеров добраго человека, кто б имел смелость и мог управление синодскаго дела знать, и быть ему обер-прокурором и дать ему инструкцию, пременяясь к инструкции генерал-прокурора».