Петр Великий: личность и реформы

Но особо значительным и грубым было постановление Синода от 17 мая 1722 года, нарушавшее тайну церковной исповеди – одного из священных таинств, наряду с таинствами брака, причащения и крещения. Согласно указу от 17 мая, священник в случае, «если кто при исповеди объявит духовному отцу своему некое несделанное, но еще к делу намеренное от него воровство, наипаче же измену, или бунт на государя, или на государство, или злое умышление на честь, или здравие государево, и на фамилию его величества, а объявляя толикое намеряемое зло, покажет себе, что не раскаевается, но ставит себе в истину, и намерения своего не отлагает… то должен духовник не токмо его за прямо исповеданные грехи прощения и разрешения не сподоблять (не есть бо исповедь правильная, аще кто не всех беззаконий своих кается), но и донести вскоре о нем, где надлежит, следуя состоявшемуся апреля 28 числа нынешняго 1722 года именному Его императорского величества указу, каков о таких злодеях печатныи листы публикован, по которому и за слова до высокой Его императорского величества чести касающияся и государству вредительныя, таковых злодеев в самой скорости имая, в определенный места приводить повелено». Другими словами, для священника, принимающего исповедь прихожанина, путеводной звездой должен являться очередной закон по борьбе с врагами государства, а не нормы христианской догматики, требующие сохранения тайны исповеди.

Примечательно, что священник должен не только донести на своего прихожанина, но и пройти весь путь доносчика: ехать «в указанное место» и «тамо уже, где о таких злодействах следование бывает, все об оном злом намерении слышенное объявлять именно, без всякого прикрывательства и сомнения». Церковники предупреждались, что, «ежели кто из священников сего не исполнит и о вышеозначенном услышав, вскоре не объявит, тот без всякого милосердия, яко противник и таковым злодеям согласник паче же государственных вредов прикрыватель, по лишении сана и имения, лишен будет и живота». Чтобы указ был действен, каждый православный священник был обязан на Евангелии принести клятву, в которой обещался «о ущербе же Его императорского величества интереса вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовремянно объявлять, но и всякими мерами отвращать, препятствовать и не допущать, тщатися буду». Каждый священник, подобно солдату или чиновнику, давал клятву быть всегда готовым к государевой службе: «Когда же к службе и пользе Его императорского величества какое тайное дело, или какое б оное ни было, которое приказано мне будет тайно содержать, и то содержать в совершенной тайне и никому не объявлять, кому о том ведать не надлежит и не будет повелено объявлять». Удивительная присяга! Будто она предназначена не для пастыря Божьего, а для секретного сотрудника сыскного политического ведомства. Собственно, именно сексотом и должен был быть, согласно букве и духу петровских указов, русский православный священник.

Особая страница истории Русской православной церкви должна быть посвящена отношению Петра к монашеству. Как известно, Петр не скрывал своей ненависти и презрения к монахам. «Тунеядцы», «святоши», «ханжи» – вот неполный список, по-видимому, самых мягких определений, которые давал царь монахам. Много причин стояло за этой безапелляционностью и грубостью православного монарха. В среде монашества он встречал наиболее серьезное сопротивление своим начинаниям, в этой среде скрывались самые упорные потенциальные и реальные враги. В октябре 1698 года он запретил певчим появляться в Новодевичьем монастыре у царевны Софьи, написав так «А певчих в монастырь не пускать: а поют и старицы хорошо, лишь бы вера была; а не так, что в церкви поют „Спаси от бет“, а на паперти деньги на убийство дают». По той же причине в 1701 году монахам было запрещено иметь в кельях бумагу и чернила и писать что-либо, «и аще нужды ради каковыя восхощет кто писати, и то с повеления начальнаго, да пишет в трапезной явно, а не тайно, понеже убо древних отец предание бысть монаху ни что писати без повеления начальнаго». Делалось это для того, чтобы приостановить сочинительство, а главное – распространение многочисленных рукописных сочинений, направленных против Петра и его преобразований. Приуменьшать значение таких сочинений для контрпропаганды не следует: их авторы – представители духовенства, монахи – были, как правило, людьми образованными и талантливыми, прекрасно владеющими пером. Примером может служить игумен подмосковного Андреевского монастыря Авраамий – автор знаменитого «Послания», содержащего резкую критику режима Петра.

Зная о многочисленных примерах нарушения обитателями монастырей принципов монашеского общежития, Петр видел в этом свидетельство бесполезности, вредности современного ему монашеского образа жизни.