Петр Великий. Прощание с Московией

В первые годы регентства Софье приходилось играть непростую роль. За закрытыми дверьми она правила государством, но на людях старалась не привлекать лишнего внимания к своей особе и своим действиям, скрываясь за спинами официальных фигур – двоих юных царей и Голицына, главы правительства. Народ ее видел редко. Она упоминалась в государственных документах лишь как «благоверная царевна и великая княжна». Но если она все же выходила к народу, то всегда отдельно от братьев, и вела себя так, чтобы казаться по меньшей мере равной им. Примером может служить прощальный прием шведского посольства, увозившего домой из Москвы ратифицированный мирный договор между Россией и Швецией. Утром послов пригласили присутствовать на официальной церемонии, во время которой оба царя поклялись на Евангелии соблюдать верность условиям договора. Послы подъехали в царских каретах, их встретил князь Голицын и провел между двумя рядами стрельцов в красных кафтанах вверх по Красной лестнице в Столовую палату, где на своем двойном троне восседали Петр с Иваном. По скамьям вдоль стен сидели думные чины. Цари обменялись приветствиями с послами, и обе стороны поклялись хранить мир. Затем Петр и Иван встали, сняли с голов короны, подошли к столу, где лежало Святое Евангелие и сам договор, и там, призвав Бога в свидетели, поклялись, что Россия никогда не нарушит договора и не нападет на Швецию. Цари поцеловали Евангелие, и Голицын вручил документ послам.

Официальная часть церемонии на этом закончилась. Прощальная аудиенция для послов состоялась позже в тот же день. Снова послов провели вдоль стрелецкого строя, снова ослепительно сверкали их секиры. При входе в Золотую палату два стольника объявили, что великая государыня царевна, великая княжна Софья Алексеевна, Ее царское высочество Всея Великия, и Малыя, и Белыя Руси, готова принять их. Послы поклонились и вошли в зал. Софья восседала на Алмазном троне, подаренном ее отцу персидским шахом. Ее платье из серебряной парчи было расшито золотом, оторочено соболями, украшено тонким кружевом. Голову царевны венчала жемчужная корона. Ее свита – боярские жены и две карлицы – размещалась поблизости. Перед троном стояли Василий Голицын и Иван Милославский. Когда послы поздоровались с ней, Софья поманила их подойти поближе и несколько минут с ними говорила. Они поцеловали руку царевны, она отпустила их, а позже, по обычаю русских самодержцев, послала им обед со своего стола.

При регентстве Софьи Голицын гордился тем, что сумел наладить правление, «основанное на справедливости и всеобщем согласии». Московские жители казались довольными, по праздникам толпы народа гуляли в общественных садах и по берегам реки. Среди знати стало ощущаться сильное польское влияние; спросом пользовались польские перчатки, меховые шапки и мыло. Русские увлеклись выяснением своих родословных и составлением фамильных гербов. Сама Софья продолжала интеллектуальные занятия, сочиняя по-русски стихи и даже пьесы. Некоторые из них ставили в Кремле.

Не только манеры москвичей, но и внешний облик города начал меняться. Голицын интересовался архитектурой, а опустошительные московские пожары расчистили достаточно места, чтобы осуществить любые проекты. Осенью 1688 года казна оказалась временно не в состоянии выплатить жалованье иностранным офицерам, потому что все до последнего рубля ушло на займы погорельцам, отстраивавшим свои дома. Голицын призывал москвичей сооружать каменные дома, и в его правление все новые общественные здания и мост через Москву-реку возводились из камня.

Но кремлевские театральные постановки, польские перчатки и даже новые каменные здания в Москве еще не означали подлинных преобразований русского общества. Годы шли, и чем дальше, тем больше властям приходилось довольствоваться лишь поддержанием порядка внутри страны, а смелые мечты Голицына оставались неосуществленными. Армия как будто улучшилась под началом офицеров-иностранцев, но испытания войной она не выдержала и потерпела позорное поражение. Покорение дальних сибирских земель приостановилось, так как все военные силы страны были брошены на войну с татарами. Российская торговля по-прежнему находилась в руках иностранцев, а об облегчении участи крепостных за пределами элегантной гостиной Голицына никто и не помышлял. «Населить пустыни, обогатить нищих, дикарей превратить в людей, трусов в храбрецов» – все это как было фантазией, так фантазией и осталось[40].

Единственное крупное достижение регентства лежало в сфере внешней политики. С самого начала Софья и Голицын встали на путь мира со всеми соседями России. Большие пространства бывших русских земель находились тогда в чужих руках: шведам принадлежал южный берег Финского залива, поляки захватили Белоруссию и Литву. Но Софья с Голицыным решили не оспаривать этих завоеваний[41]. Поэтому, как только ее власть окончательно утвердилась, Софья разослала посольства в Стокгольм, Варшаву, Копенгаген и Вену, чтобы объявить о намерении России блюсти существующие границы и подтвердить все действующие договоры.