Петр Великий. Убийство императора

А главное, они вместе с государем составили и осуществили генеральный план застройки, который и сейчас поражает идеальной точностью и гениальной простотой.

Петр обладал неиссякаемой энергией, которой умел заражать других. В том случае, если тот, от кого энергия требовалась, был хотя бы отчасти единомышленником царя. Вероятно, во многих, на кого царь рассчитывал изначально, ему пришлось разочароваться. И прежде всего это была та часть общества, то сословие, интересы которого в первую очередь, казалось бы, поддерживали петровские реформы — дворяне. Именно им, в отличие от бояр, предоставлялись широчайшие возможности проявить себя на государственной службе, освоить новые знания, стать самым передовым сословием государства. Однако многие, очень многие представители русского дворянства не сумели понять ни великих замыслов преобразователя, ни открывшихся перед ними возможностей. Об этих «врагах самим себе» лучше всего в свое время сказал В. О. Ключевский, чье мнение особенно ценно, потому что он, как представитель либеральной интеллигенции, далеко не сторонник Петра Великого. «Это было сословие… не привыкшее воспитывать народ, практически разрабатывать и проводить в общество какие-либо идеи и интересы высшего порядка. Но ему суждено было ходом истории стать ближайшим проводником реформы, хотя Петр выхватывал подходящих дельцов и из других классов без разбора, даже из холопов».

Так как дворянство, на которое рассчитывал опереться государь, оказалось плохим проводником его идей, то низшие сословия воспринимали их еще медленнее. Реформа шла полным ходом, а народ, ради которого, в конечном итоге, она совершалась, поспевал за нею с трудом.

Недовольство, безусловно, было и в низших слоях. Однако едва ли можно предположить, что в среде мелкого мещанства, а тем более крестьянства мог созреть крупный заговор. Петровская эпоха, столь тяжкая для подавляющей массы народа, которому пришлось за двадцать лет поднять работу, рассчитанную на сотню лет, — эта эпоха, как ни странно, не прославилась даже сколько-нибудь значительными восстаниями. Наиболее крупное народное движение того периода — восстание Петра Болотникова не идет ни в какое сравнение с бунтом Стеньки Разина или Емельяна Пугачева.

Рядом с Петром в самые бурные и нелегкие годы оказываются люди, способные работать с той же неутомимостью, что и он сам.

И, пожалуй, самой яркой, можно сказать, блистательной фигурой среди этих людей становится светлейший князь Александр Данилович Меншиков.

Легенда о неграмотном академике

Мы уже говорили, что о Петре Великом сложено много небылиц, а образ его в истории равно искажен теми, кто относится к нему с неприязнью, и теми, кто его любит и чтит.

Но неправильно и неточно написанные портреты Петра не идут ни в какое сравнение с изображениями, которыми историки «увековечили» его ближайшего сподвижника и друга Меншикова. Иначе как карикатурами, эти «портреты» не назовешь.

Что обычно вспоминается даже вполне начитанному человеку, когда звучит это имя? Ловкий пройдоха, бывший торговец пирожками с зайчатиной, плутоватый казнокрад, хитрый царедворец… Добро, если при этом вспомнят, что Меншиков был первым губернатором Санкт-Петербурга, руководившим его возведением в отсутствие государя.

Человека, более приниженного и оболганного официальной историей, сложно отыскать. Легенд о Меншикове, причем самых диких и несусветных, пожалуй, вдвое больше, чем о самом Петре. Стоило бы немного разобраться с ними, потому что версии возможного покушения на государя нельзя рассматривать, не поняв, кто находился непосредственно рядом с ним.

О происхождении Александра Даниловича Меншикова досконально ничего не известно. Есть любопытная версия, что родом он не русский, что его отец был польско-литовский шляхтич, во время одной из войн попавший в плен и принявший русское подданство. По другой версии, Меншиков из торгового сословия. Что до пирожков с зайчатиной, то эта притча очень старинная, но у нее подтверждений не более, чем у всех остальных версий.

Достоверно одно: Александр Данилович сблизился с государем еще в период противостояния Петра и Софьи, был вместе с ним в Троице-Сергиевом монастыре. Он же участвовал во всех его потешных баталиях, затем в Великом посольстве, затем во всех войнах и во многих дипломатических предприятиях государя. Был незаменимым спутником и бесспорно после смерти Лефорта — самым близким другом царя. Во многих случаях царь с ним советовался и, бесспорно, ему доверял.

Именно для Меншикова, первого губернатора новой столицы, строится на берегу Невы первый в Санкт-Петербурге настоящий дворец. По сравнению с ним «дворец» самого Петра, что в Летнем саду, кажется просто скромным домиком.

Правда, эти хоромы светлейший использовал не только для себя. Именно здесь, во дворце князя Меншикова, Петр принимал гостей, послов, устраивал праздники и пиры. В своем доме государь мог жить спокойно, его не тревожили, а вот дом его друга и главного официального лица города был всегда открыт для торжеств.