Петр Великий

Государство не только развивало промышленность за свой счет, но также пыталось многими различными способами вовлечь частных владельцев в индустриальное развитие. Целый арсенал льгот и стимулов предлагался любому: русскому или иностранцу, кто желал основать фабрику; но их эффект, хотя и значительный, был ограничен. Иногда торговцам и производителям выдавались большие беспроцентные ссуды, чтобы поощрить новое производство. Субсидии, иногда большие могли быть выплачены частным лицам и компаниям. Изготовителям могло быть предоставлено освобождение от налогов на продажу их изделий или дано право импортировать материалы или инструменты беспошлинно. Иногда предоставлялись монополии; например, компании, сформированной близкими партнерами Петра в 1717 году, для производства шелка, или другой, основанной двумя годами позже, для производства химикалий. В 1722 году царь поддержал, вопреки протестам многих торговцев, просьбу изготовителей продавать их изделия в розницу непосредственно потребителю[105]. Тариф 1724 года был тщательно спланирован, чтобы планомерными действиями стимулировать внутреннее производство. Вообще эти приемы, многие из них разобщенные и сиюминутные, достигли немногого. Указы Петра по экономическим делам, подобно многому из его законодательства, были полны требований, которые не могли быть выполнены, распоряжений, которые не могли быть реализованы, и уговоров, которые не производили никаких практических результатов. Указ 1712 года, например, предписывал создание компаний торговцев, чтобы учредить текстильные фабрики и таким образом сделать Россию независимой от импорта ткани; но заинтересованные торговцы были категорически против такой идеи, и компании, которые были сформированы, скоро разорились, ничего не добившись.

Была, однако, одна форма правительственной помощи промышленности, имевшая более широкое значение, чем любая другая, которая заметно добавила трудностей, возложенных Петром на российский народ. Это было предписание больших поставок людей для принудительных работ. Иногда для этой цели использовались солдаты, как в 1725 году полк из Тобольска, в Западной Сибири, был определен строить фабрику в Екатеринбурге. Преступники, бродяги и нищие также регулярно принуждались к службе в промышленности. Оба этих метода были хорошо известны во всей Западной и Центральной Европе. Более примечательным для российской практики было «приписывание» групп деревень к обслуживанию отдельных фабрик, метод, известный чуть ли не с середины семнадцатого столетия, но очень расширенный Петром. Такие методы были, по общему признанию, непривлекательны, и Петр, и его советники, и российские владельцы фабрик были единодушны в справедливом убеждении, что свободный труд намного эффективнее, чем несвободный: в своих указах царь часто рекомендовал использовать свободных рабочих всякий раз, когда это возможно. Землевладельцы настоятельно возражали против набора крестьян (например, беглых крепостных) на работу на фабрики, навсегда избавлявшихся, таким образом, от своих прежних владельцев; и Петр не желал противиться группе, от которой так сильно зависел, причиняя каким-то образом вред их позиции в сельской местности. Результатом было то, что в течение всего его господства только четыре частных владельца фабрик имели крестьян, приписанных к ним, хотя все четыре были крайне важны. В 1721 году потребность в большой поставке рабочих на частные фабрики вынудила царя определить указом тех фабрикантов, которые могли бы впредь покупать крепостных и даже целые деревни. Но купленные рабочие должны были быть приписаны к фабрике, а не к ее владельцу; и в последние годы правления Петра фабрики, которые использовали рабочих, купленных таким образом, были немногочисленны.