Петроград-Брест

Готовить ли безотлагательно революционную войну?

Делать ли безотлагательно опрос среди советских выборщиков Петрограда и Москвы?

Только гений Ленина мог придумать такое простое и мудрое соединение вопросов, по которым надлежало принять решение. Кто выступит против того, что к революционной войне нужно готовиться? Никто, конечно. Это успокоит «левых». Противники мира хорошо понимают, что советские выборщики — пролетариат (буржуи права голоса лишены) — выскажутся за мир. Попробуйте, Бухарин и Урицкий, проголосовать против опроса пролетариата двух столиц!

Ленинский расчет был точен.

За подготовку войны проголосовали все пятнадцать членов ЦК.

За опрос выборщиков — одиннадцать, бухаринцы воздержались. Но главное — немедленное принятие немецких условий.

Елена Дмитриевна Стасова, пребывавшая некоторое время под влиянием «левых», отдала свой голос за Ленина. Семь человек проголосовали за мир, четверо — группа Бухарина — против, четверо воздержались; Троцкий и Иоффе, сорвавшие подписание мира на значительно более легких, брестских условиях, на этот раз воздержались.

Тяжелая, но победа!

Владимир Ильич почувствовал облегчение. Можно считать, республика спасена.

Спасены от смерти сотни тысяч людей.

Спасены дети от сиротства, матери от горькой вдовьей судьбы.

Ленин расслабленно откинулся на спинку стула. На минуту закрыл глаза, прислушиваясь, как стихает пульсация крови в висках, в затылке. Все-таки он сильно волновался. Как участился пульс! Как болит голова! Хорошо бы хоть полчаса отдохнуть в одиночестве, в тишине… Нет, не в кабинете. Пройтись по лесу. Но разве осуществима такая мечта? Нужно скорее, как можно скорее созывать Центральный Исполнительный Комитет Советов, не мешкая ни минуты, послать немецкому правительству радиограмму, срочно готовить мирную делегацию. Сколько дел! А эти люди все еще продолжают до обидного нелепую борьбу!

Поднялся Урицкий и от своего имени, от имени Бухарина, Ломова, Бубнова и Яковлевой зачитал заявление о том, что, не желая нести ответственности за принятое решение, они уходят со всех ответственных партийных и советских постов.

Ленин отметил, что заявление было подготовлено заранее. Это почти развеселило: значит, не верили «левые» в свою победу. Он поддержал предложение Свердлова: всем до съезда партии оставаться на своих местах.

Ломов. Владимир Ильич, допускаете ли вы немую или открытую агитацию против подписания мира?

Ленин. Допускаю.

Сталин. Означает ли выход из ЦК выход из партии?

«Левые» возмущенно зашумели.

Ленин. Выход из ЦК не означает выхода из партии. У нас есть три дня до подписания, двенадцать до ратификации. За это время мы можем получить мнение партии.

«Левые» начали торговаться, как капризные дети. Дескать, если им дадут свободу агитации, то они останутся.

Ленин прикинул, что за два-три дня, оставшихся до подписания мира, агитация «левых» далеко не зайдет, ее может поддержать разве что буржуазия. Ничего себе архиреволюционеры, поддержанные контрреволюцией! Пусть агитируют. Главное — сегодня на заседании ЦИК получить большинство! Ленин спокойно разъяснил уставное положение: агитировать «левые» имеют право, но голосовать против решения ЦК в советских органах не могут. И предложил: во фракции и на заседании ЦИК противникам мира лучше всего во время голосования выходить из зала. Это усмирило «левых».

В пять часов утра Ленин написал и подписал постановление СНК: «Согласно решению, принятому Центральным Исполнительным Комитетом Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов 24 февраля в 4 1/2 часа ночи, Совет Народных Комиссаров постановил условия мира, предложенные германским правительством, принять и выслать делегацию в Брест-Литовск».

Глава вторая Братья Миная

1

Завывала пурга. Поляну и строения на ней заносило снегом. Свирепый ветер сломал старую сосну, и она, падая, задела гумно. В это время на току, вокруг костра, разложенного в специально выкопанной яме, грелись люди. В гумне они и ночевали. Партизаны сами облюбовали это гумно — в небольшой лесной сторожке весь отряд разместиться не мог, там остались командиры, раненые солдаты-батарейцы, которым удалось отступить после того, как батарею накрыли немецкие снаряды, да крестьяне — кто постарше и слаб здоровьем.

В гумне были молодые. А где молодежь — там веселье даже в самые тяжелые, казалось бы, безысходные минуты.