Петролеум фэнтези

Уже лёжа в постеле я думал про себя, а правильно ли я поступил, что им об этом рассказал, кто меня потянул за язык. В моей голове была всего лишь концепция, которую мне предстояло ещё многократно обдумать, чтобы выносить на всеобщее обсуждение. Но эта идея зрела во мне уже очень давно, она постепенно начинала обретать черты если не проекта, то множественных карандашных набросков с сопутствующими рассчётами. Я шёл к осуществлению своей идеи от противного, как это часто бывает в научных решениях. Я старался записывать каждую свою мысль, сначала задавая себе вопрос, а потом на него сам себе отвечая. Ну например, почему буровики создали столь высокие мачты своих установок? Ответ напрашивался такой. Буровики работают традиционно примерно с девятиметровыми трубами, их удобно подвозить на трубовозах и складировать на приёмных горизонтальных мостках, подтягивая затем в рабочую зону, к ротору, специальным талевым блоком и при этом их вертикально расставляя в специальный накопитель. Всё это так, и все именно так традиционно работают, и американцы, и французы и конечно же мы, у нас в России. Второй вопрос напрашивался сразу же следом. А почему буровики свинчивают постпенно эти трубы в свечи-трёхтрубки? И опять был очень простой ответ. Исключительно только для того чтобы увеличить скорость бурения, то есть сократить в три раза время на развинчивание каждой трубы. Хорошая ли это идея? Да хорошая и она себя оправдала, и тоже стала традиционной и не обсуждаемой. И именно по этому мачты буровых установок столь высоки. И это один из элиментов упрощения труда. А во имя чего это всё было придумано и создано? Ответ опять был очень простой. Исключительно во имя увеличения скоростей бурения. Всем нужны были метры проходки, и начальству и простым помбурам. Это же рутина, что тебе дали, на том ты и работаешь. Поэтому все и привыкли работать на крупногабаритных станках. В сохранении сформировавшихся постулатов бурения сильное влияние оказывала простая человеческая превыкаемость. И вот тут то в моей голове возникал очередной вопрос, а что по другому нельзя было достичь высоких скоростей, создав допустим некий скорострельный сборочный автомат труб, работающий с более короткими трубами, например с метровыми или двух метровыми. Создали же в конце концов АКБ – автоматический ключ буровика. Почему нельзя перевозить короткие трубы в специальных контейнерах, упакованных в заводских условиях, и в этих же контейнерах их сразу же подавать к тому же ротору, целой обоймой, а не по штучно, как делают сейчас. И следом сразу же рождалась идея создания механизированной линии подачи труб и их свинчивания над устьем скважины. В голове у меня зарождалась идея именно малогабаритной, компактной буровой установки. Пока вопросов было больше, чем ответов на них. И вот подобных записей у меня скопилось уже несколько тетрадок. Это были всего лишь наброски совершенно разрозненных идей, которые ещё предстояло объеденить в единое решение.

Я заснул с мыслью о том, что если мои товарищи, на следующий день, сами не поднимут этот вопрос, то я сам, лично, к нему не буду возвращаться.

Следующее утро началось ровно также, как и предыдущее, с традиционного кофе и прогулок по саду. В то утро, у нас в саду в первые зацвело тюльпановое дерево, которое было посажено десять лет назад и прошло переаклиматизацию в условиях холодных подмосковных зим. Его, совершенно случайно купила моя жена в Темирязевском ботаническом саду. В те времена, предпреимчивые бизнесмены ввозили в Россию очень много не адаптированных для наших клематических условий декоративных растений. Это дерево южное, и даже не везде встречается. То что оно у нас прижилось, это было просто чудо. Впервые раскрывшиеся желтовато-зеленоватые крупные цветки действительны были копией тюльпанового соцветия и вызвали всеобщий восторг. Что бы поверить, что это не миф, необходимо было всё самому увидеть. Но для жены, это была очередная творческая победа. Я как раз и застал всю нашу дружную компанию за процессом чтения ею им лекции по садоводству. Она в тот момент как раз объясняла им, что не смотря на то, что у тюльпанового дерева, листья даже гораздо шире, чем у клёна, оно относится к семейству хвойников.

– Да не может быть, у хвойников же иголки, а у этого дерева листья больше похожи на лопухи, это какая то ошибка. – Опять встрял в разговор, со всем не согласный, Николай.

– А ты сорви с него один листок, затем разотри его пальцами и поднеси к носу, и я посмотрю, что ты скажешь. – Упорствовола моя жена.

Он выполнил всё, что она ему предписала, и повернувшись ко всем нам, с большим удивлением, прежде всего для себя, произнёс. – Запах действительно хвойный, даже очень насыщенный.