Петров, к доске!

— Неужели? — Мать посмотрела на меня и покачала головой. — Илью в милицию не забирают, потому что он не бьет генералов по голове.

— Да, мам! Ну хватит. Случайно же вышло.

— Конечно, случайно! — Тут же поддакнул Макс. — Теть Галь, мы там были, все видели.

— Ладно… — Родительница устало провела ладонью по лицу. — Идемте к нам. Я вас чаем напою. Блинчики быстренько соображу под чай.

— Ой, нет. Спасибо. Мне домой надо. — Деева смутилась и даже сделала шаг назад. Будто ее кто-то мог схватить и потащить силком. — Я просто с Максимом ждала, что там в итоге будет. За компанию. Все-таки моя вина есть в произошедшем. Это я попросила котенка достать. А Лёша… Он действительно не виноват. До свидания, Галина Митрофановна.

Деева уже собиралась развернуться и уйти, когда «вспомнила» про нас с Максом. Хотя, на самом деле, уверен, она просто подумала, что в этом случае игнор с ее стороны будет выглядеть совсем уж глупо.

— Пока. — Кивнула староста нам обоим, а затем шустро рванула в сторону дома.

— Хорошая девочка. — Задумчиво выдала матушка, глядя ей вслед. — И ты посмотри, какая ответственная. Ждала.

— Теть Галь, это у нее Лёха такой приступ сознательности вызвал. — Прокомментировал Макс и тут же совершенно глупо заржал.

— Алексей? — Удивилась родительница, а затем с сомнением посмотрела на меня.

Причем взгляд у нее такой был, словно она родного сына впервые видит, и ей очень непонятно, как я могу вообще кого-то вдохновить хоть на что-то.

— О-о-о… — Задумчивость родительницы сменилась пониманием. — Вашей старосте небезразличен Алексей?

Она расплылась улыбкой и тихо хихикнула. Ну хоть не заржала, как мой дружок.

— Поговорить больше не о чем? — Начал снова раздражаться я. — Домой пойдем. Кто-то чай с блинчиками обещал.

В итоге, мы так и топали до нашей пятиэтажки. Я шел с хмурым лицом, а матушка напару с Максом многозначительно переглядывались и чуть ли не подмигивали друг друг. Вот тебе и взрослая женщина.

— О, Леха! — Удивился младший брат, когда мы вошли в квартиру. — А тебя чего? Не посодют? Я уже Славке сказал, что у меня старший брат в тюрьме сидит. Славка гулять звал. А я ему ответил, не могу. Горе в семье у нас…

Илюха выскочил в прихожую сразу, как только услышал звук подвернувшегося в дверном замке ключа.

— Интересно… — Протянул я, снимая один кед. Второго же не было. Я так и шел, между прочим, как дурак до самого дома. В одном кеде. — Весь район уже знает, или частично?

— Половина точно. — По-деловому ответил братец. — Потому что мне Алевтина Степановна сказала, а ей — какая-то другая бабка из соседнего двора. А той…

— Илья! — Мать скинула обувь, прошла в кухню и без сил плюхнулась на табуретку. — Не бабка. Нельзя, так. Что за выражение.

— Дык они же не слышат. — Вполне резонно удивился Илюха. — Какая разница?

— Погоди… — Я ухватил за шиворот братца. Как раз в тот момент, когда он пытался мимо меня проскочить в комнату. — А ты где Алевтину Степановну видел, сидя в закрытой квартире? Опять в окно лез?

— Ниче не лез! Ниче я не лез! Отпусти! — Илюха принялся, брыкаться, стараясь ударить меня в живот рукой или, что было бы еще лучше с его точки зрения, ногой.

— А ну хватит! — Выглянула мать из кухни. — Бегом мыть руки и будем чай пить.

Я выпустил братца. Тот, показав язык, рванул в комнату. Макс уже разулся и тоже прошел в зал. В общем, вроде бы, спустя несколько часов веселья, наступили тишина и покой. Так подумалось мне. Но…

Мы только уселись на диван, в ожидании обещанного чая, как опять появилась родительница с вопросом:

— Ребят, а где вазочка, в которую я наливаю варенье обычно? Ну та, которую мне тетя Софа подарила. Настоящая, хрустальная. Точно помню, ставила ее в обычное место. Это ведь память.

Илья, который только собрался выйти из спальни, чтоб проверить, чем нас будут кормить, потому что жрать он хотел всегда, везде и в любое время суток, моментально сдал назад и даже для верности прикрыл дверь.

Следующие полчаса прошли в процессе выяснения обстоятельств пропажи вазочки. Мы коллективно пристали к Илюхе с вопросом, не он ли что-то сделал с вазочкой. Даже Макс подключился.

Илюха всё отрицал, но как-то подозрительно настойчиво. Даже мать, искренне верящая во все его сказки, начала сомневаться с невиновности младшего сына. Однако, чего Илюхе не занимать, так это наглости. Мне кажется даже если его застукать на месте преступления, он все равно будет доказывать, что ни в чем не виноват. Причем, доказывать с возмущением и криками о то, как тяжело быть младшим ребенком в семье.

В общем, следствие грозило зайти в тупик, мать выглядела расстроенной из-за вазочки и вранья Илюши, а мне сильно хотелось чего-нибудь съесть. Поэтому я решил пойти на хитрость.

— Илюха, если ты признаешься, что сделал с вазочкой, я дам тебе три рубля.

Выражение лица младшего брата в одну секунду изменилось. Просто три рубля сейчас это — очень, очень хорошая сумма. А для мелкого пацана — фантастическая.

— Оттуда у тебя три рубля? — Спросил он, прищурившись.

— Действительно, Алексей. — Мать даже отвлеклась от своей драгоценной вазочки.