Петрович и Серый в Иномирном легионе (СИ)

— А может, кое-кому не помешает похудеть? — поддел их Тимс Корин, оборачиваясь плащом чуть не дважды.

— А кому-то — поправиться, — огрызнулся толстячок гоблин.

Петрович с удовлетворением крякнул, пребывание в их ритоне явно шло Теренсу на пользу. Вон, зубки отрастил. В переносном, разумеется, смысле. Так-то у всех гоблинов клыки будь здоров.

Сразу после завтрака отправились к драконам, отворачивая лица от ветра, так и норовящего швырнуть в лицо моросью.

Драконы отнеслись к перемене погоды куда лучше хозяев, их шкуры оказались водонепроницаемыми. Так что, прогуливались они по загону с вполне довольными мордами. Молорик попробовал повести остальных к выходу, но Большой Змей произнёс:

— Два дня гуляем в лагере, пусть драконы адаптируются.

Что-то из этих слов драконы явно поняли, поскольку вернулись в загон и больше попыток выйти не предпринимали.

Когда после прогулки драконов завели в стойло, и Петрович подкармливал Молорика сухариками, он почувствовал за спиной чьё-то присутствие. Обернувшись, увидел Большого Змея, стоявшего с мрачным лицом.

— Она даже не заметила моего отсутствия, — произнёс Большой Змей с обидой.

Петрович грудью встал на защиту дочери.

— Рине нужно было срочно написать несколько статей и кучу заметок. Вчера был этот, как его… Во — дедлайн, крайний срок. Она вообще вокруг ничего не видела. Если бы не соседки по общежитию, забыла бы, что покушать нужно. И ты же ей не сказал, что по-настоящему в жёны зовёшь.

— Рано ещё, — буркнул Змей. — Жду, может, сама догадается. На прогулку приглашал, цветы дарил, уже не знаю, как ещё намекнуть.

— Возьми с собой на патрулирование, — предложил Петрович.

— Это же опасно, — неуверенно возразил Большой Змей. — Тебе не жалко?

— С чего это я буду каких-то там диверсантов жалеть, — ответил Петрович, пожимая плечами.

Большой Змей кивнул и решительным шагом вышел из драконюшни, разыскивать неугомонную невесту.

Дождь прекратился, но облака не разошлись. Они продолжали нависать, нагоняя тоску. Свободное время провели в комнате отдыха. Любимая беседка, лишившись защитного вьюнка, насквозь пропиталась влагой. Кот, как выяснилось, умевший открывать любые двери, уже ждал всадников, уютно свернувшись клубком в кресле. Голуби ворковали где-то под крышей, и лишь воробьи купались в лужах и громко чирикали.

Пока остальные читали прессу, обмениваясь мнениями, Серый уселся на подоконник с самым несчастным видом. Петрович первым это заметил. Отложив газету со статьёй Рины и ссадив с колен кота, он тоже подошёл к окну. Там тоже присел на подоконник и спросил:

— Ты что, с Тай поссорился? Всё же нормально в прошлый выходной было.

— А? — Отвлёкся от своих мыслей Серый, после чего ответил: — Нет, у нас всё хорошо. Очень.

На последнем слове его голос дрогнул.

— Рассказывай, — коротко приказал Петрович и обратился к остальным: — А вы читайте, читайте, нечего уши греть. — Затем вновь повернулся к Серому и спросил: — Если секрет, давай выйдем.

— Какой там секрет, — ответил Серый и махнул рукой, после чего спросил: — Как думаешь, может, для Тай император сделает исключение и отпустит со мной? Она сирота, трактир — наследство родителей. Есть какая-то дальняя родня в посёлке под Картахеей и всё.

— Вряд ли, — ответил Тимс Корин, вместе с остальными подслушивающий разговор. — Но надо законы посмотреть. Может, есть лазейка, если вы обвенчаетесь. Но это лишь в случае, если Боги одобрят брак. Это редкость. Они и для своих-то обычно не расщедрятся. Большинство пар живут просто венчанные, без одобрения.

Серый соскочил с подоконника и воскликнул:

— Да я хоть сейчас! Вот завтра и спрошу, согласна ли Тай со мной уйти.

— Не торопись, — осадил его Петрович. — Пока Тимс всё конкретно не разузнает, не обнадёживай девчонку. Она, похоже, тоже тебя любит.

Тимс Корин почесал в затылке и сказал:

— Завтра я отправлюсь в Картахею. Дядя мой пока не уехал в очередную экспедицию. У него много знакомых законников, он подскажет, что делать.

Серый подошёл к Тимсу и порывисто его обнял, со словами:

— Спасибо, друг.

Дейс тоже почесал затылок и сказал:

— Слушай, а вдруг при перемещении твой мир изменит Тай. Станет она, например, страшненькой или толстушкой.

— Ну и что? — с удивлением спросил Серый и добавил: — Это же всё равно будет моя Тай.

Он с такой нежностью произнёс «моя Тай», что все поверили: Серый будет любить свою избранницу несмотря ни на что, и уж тем более, на внешность.

Настроение у всадников повысилось, но ненадолго. Если остальные просто шутили меньше обычного, то Теренс к вечеру и вовсе впал в хандру. Ирван пытался его растормошить, но толстячок гоблин только отмахивался. В конце концов, Ирван не выдержал и призвал на помощь тяжёлую артиллерию.

— Петрович, ну, скажи хоть ты ему, — взмолился он.

Петрович отошёл от новой вешалки, сооружённой братьями, показывая им большой палец в знак одобрения, и направился к Теренсу.

— В чём дело-то? — спросил он.