Петрович, Повелитель Вселенной

До чего приятно было сидеть на утреннем, еще не жарком солнышке, под легким ветерком, тянувшем с озера, есть вкусный пирожок и запивать не менее вкусным малиновым квасом. И думать вроде как и о нужном, но совершенно необременительном.

Поначалу, конечно, в городе, который Петрович незаметно для себя переименовал с Белоозера на Беловодье - раз обмолвился, второй, а оно возьми да и приживись - было как во всех городах. Жулье, ворье, разные антисоциальные элементы. Идея оставить на ночь на променаде ажурные лавочки и столики выглядела полной утопией.

Однако горотдел МВД за несколько лет навел в городе порядок, близкий к идеальному. А чего не навести? Правами преступников, которые якобы тоже люди, никто особо не заморачивался, адвокатов не было в помине как класса, так что наказание было скорым и неотвратимым. А курсы правовой грамотности проводились для жителей и гостей Беловодья регулярно. Конечно, сильно помогало то, что "патриаршьи" были "чужаками", поэтому устанавливаемые ими правила хоть и казались странными, но внутреннего сопротивления по большей части не вызывали. Не нравится - вали вон с нашей территории.

Душегубов вешали, прочих на лесоповал. Система "раз-два-три". Штраф, штраф и порка, штраф, порка и лесоповал. Невыгодно было быть душегубом. Да еще участковые. Точнее, квартальные. На пятнадцать тыщ населения тридцать ментов. И что удивительно, ни одного "оборотня в погонах".

Еще бы. Быть в городской страже было почетно, престижно и выгодно. Оклады там были будь здоров, а отбор шел с первого курса суворовского училища. Блестяще зарекомендовавшие себя учебные заведения были заново открыты и на севере... еще не решил Петрович, на севере чего. Славии?

А охранять местных зека Петрович подрядил выживших после своего глупого и поспешного набега викингов. По пять лет за сохранение жизни. Викинги подумали и дали слово. Меняли их неудачливые коллеги, решившие сдуру напасть на корабли Балтийского Торгового Союза. Не на все, конечно, а на принадлежащие компании Петровича.

Так что в Беловодье было чисто. И на улицах никто не сорил, и грязищи непролазной не было, и по ночам не озоровали. И если к мошенникам Петрович относился с определенной долей уважения, то бандитов ненавидел люто. Разбойничьи шайки суворовцы извели на много верст вокруг Беловодья.

Из воды высунулась усатая рожица речной коровы.

Петрович бросил ей полпирожка.

Корова с удовольствием его сожрала и беззвучно ушла на глубину.

Коровами Петрович гордился ничуть не меньше чем мамонтами. Две коровы в упряжке перли стандартную ладью против течения не надрываясь. Никаких бурлаков на Волге. Ели они специальные водоросли, семена которых могли прорасти только побывав в желудке коров. Так что никаких экологических катастроф не предвиделось.

Как и их прототипы, стеллеровы, речные совершенно не боялись людей. Напротив, ласковые и любопытные, охотно шли на контакт и легко приручались. Петрович приделал им небольшие ножки, чтобы им удобнее было преодолевать перекаты и мелководья. Теперь и на суше они могли передвигаться, хоть и неуклюже.

Мамонты обеспечивают волоки, коровки движение против течения.

Прирученные коровки с удовольствием зимовали в специально построенных для них хатках, на манер бобровых.

Так что, по замыслу Петровича, хозяева лодей коровок должны были лелеять и холить. И домики для них строить.

Василишна, домоправительница Петровича еще с Кордовы, принесла судочки с завтраком. Салатик огурец-помидор-капуста, со сметанкой, жареная картошечка с грибами и тушеные карасики.

Целых два полиморфа, Василишна и Любава, не занимались ничем, кроме быта Петровича. С одной стороны, конечно, расточительно. А с другой, не служанок же ему на рабском рынке покупать? Или не приведи господь, жениться на ком попало? Да и привык он к ним. Любава часто менялась, превращаясь в представительницу самых разных рас и народов, а Василишна, как с самого начала выглядела старой каргой, так и сейчас была в том же облике.

Иногда Петрович удивлялся. Каким-то образом он для местных был сущим человеком-невидимкой. Если он первым не заговаривал, то к нему практически и не обращались. В любой толпе вокруг него создавался примерно полуметровый ареал, границы которого не нарушались. Но Петровича такой расклад вполне устраивал. Потребности общаться с местными он не испытывал совершенно, ему вполне хватало полиморфов.

Они, кстати, казались Петровичу разумней и его самого, и практически всех, кого он знал что в Том, что в Этом Времени. Так что его по-прежнему изумляло исполнение полиморфами всех его распоряжений.

Существование в невидимом режиме позволяло Петровичу ходить в привычной для себя одежде. Шорты он, правда, не рисковал одевать, зачем провоцировать людей, но удобные льняные костюмы с кучей карманов всегда пожалуйста. И саблю. Без сабли никак нельзя.

С саблями вообще все здорово получилось.