Певчая: Ярость (ЛП)

— Я рад, что вы не пострадали, — сказал Габриэль, обхватив мою ладонь. — Квитл, оставишь нас? Я должен сказать кое-что Певчей наедине.

Свет в глазах Габриэля беспокоил меня. Я попыталась убрать руку.

— Вам не стоит уходить, Квитл. Уверена, вы хотите следить за своим пациентом.

Но Квитл послушался хозяина. Он уже ушел.

Габриэль крепче сжал мою руку.

— Мне сказали, что я почти умер, Певчая. Когда я спустился, знаете, о чем я думал? О вас.

Я не могла смотреть на него.

— Габриэль, прошу.

Он не слушал меня.

— Когда я делал предложение в прошлый раз, вы сказали, что вам нужен хороший друг, и я старался быть им. Я был терпелив, я был верен, я был для вас таким, каким был нужен. Но мое мнение не изменилось. Прошу, скажите, есть ли у меня шанс.

Я перестала вырываться. Избежать этого не вышло бы, нужно было справляться. Вопрос был честным, и он заслуживал честного ответа.

— Габриэль, — мягко сказала я. — Простите, но нет.

Он застыл. В другие разы, когда я отказывалась, он проявлял невозмутимость, даже радовался. Он был так расстроен из-за случая в доме?

— Я был уверен, что теперь у меня был шанс, — прошептал Габриэль.

— Простите, — повторила я и убрала руку. Он не сопротивлялся, он был рассеян. Может, мне стоило поискать Квитла. Я направилась к двери.

— Вы знаете, что Уолбрук выбрал другую? — сказал Габриэль. — Я думал, это что-то изменит.

Моя рука застыла на двери.

— Что?

— Он это почти скрывал, — продолжил Габриэль. — Но я услышал утром от отца леди Клеменс, графа Тунбриджа. Они сейчас составляют брачные контракты.

Так Нат сделал выбор. Он времени не терял.

Я дернула дверь, желая уйти.

Меня преследовал голос Габриэля.

— Не уходите, Певчая! Уолбрук не понимает, но я-то понимаю. Вы знаете, что я восхищен вами и вашей магией. И я могу предложить больше него — известное имя, большое поместье…

— Я не могу, — прошептала я.

Дрожа, я закрыла дверь.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ:

ТИХАЯ ЯРОСТЬ

Я бежала по лестнице, желая быть вдали от всего и ото всех. Я добралась до комнатки, полной ящиков, скрылась в ней и попыталась взять себя в руки.

Нат и Клеменс…

Это правда? Это было спешным решением, конечно. Но я знала, почему это произошло. Я сама произнесла глупые слова. Но, если Нат принял решение так быстро, видимо, его сердце мне и не принадлежало.

Может, все было не так, как верил Габриэль. На составление брачных контрактов часто уходили месяца. Может, Габриэль не так понял графа Тунбриджа. Я не знала графа лично, но его называли оптимистом, желающим попасть во внутренний круг короля. Может, он просто хотел предложить брак Клеменс и Ната, но еще не добился этого.

Какой бы ни была правда, мне нужно было смириться с ней. Я покинула убежище и пошла к главной лестнице.

На ее середине я увидела Ната. Он стоял у окна на площадке, улыбался Клеменс, а она смеялась и сжимала его руку.

Так это правда.

Боль пронзила меня. Я не могла двигаться. Как она могла завладеть им так быстро? Как он мог забыть меня так быстро?

Клеменс шепнула что-то Нату. Они склонились друг к другу, головы почти соприкасались. Меня охватила ярость. Она окутала меня, как красное пламя, гнев на него, на нее, на себя, желание вредить всем, чтобы больно было не только мне.

Но ярость была не только во мне. Она была и снаружи. В приоткрытое окно я слышала тихий зов реки, заставляющий волны бушевать.

Нат поднял голову и увидел меня.

— Люси?

Я не ответила. Не могла. Я уже бежала к реке. А если Другие вернулись?

† † †

На улице было много людей, многие радовались, как и придворные внутри. Но я обходила их, слышала тревожные голоса вдали.

— Лучше так, зато целые, — сказала женщина в изъеденной молью шали соседке. — Но что-то не так.

Ребенок потянул за юбку женщины.

— Куда она ушла, мам? Я хочу знать. Вся эта вода. Куда она ушла?

— Мы молимся, чтобы она опустилась, но не так, — сказал мужчина в простой коричневой одежде.

Я хотела спросить, о чем они говорили, но это могло задержать меня, а то и привести к беде. Позади, казалось, было слышно голос Ната. Но я не обернулась. Я натянула капюшон и побежала через толпу к реке.

Толпа вскоре рассеялась, и дальше я не видела ни души, спеша к Темзе. Теперь я ожидала четко услышать реку. Но я не слышала ее вовсе.

Дома здесь пострадали от потопа, улицы были в иле и обломках моря. Я шла мимо них, стараясь не задевать. На стенах было видно, куда доходила вода. Разбитые окна показывали комнаты, полные грязи и луж неприятно пахнущей воды.

Когда я добралась до Темзы, вид потрясал еще сильнее. Напротив меня были размыты части Саутуарка. Серая земля зияла там, где раньше процветали прочные дома, и оставшиеся здания были погружены в землю до окон.

Ужасно выглядел и величественный мост на востоке. Пятьсот лет он пересекал Темзу, пережил огонь, потоп и мятеж. Но больше нет. Центральная арка была смыта, как и все магазины и дома, что были на ней. Несколько арок пострадали. Сколько они еще простоят?