Певчая (ЛП)

Я села и коснулась рубина на нее. Кто надел его? Пенебригг, ведь Нат вряд ли сделал бы это. Или я сама схватила его, чтобы попытаться спастись? А кто снял серое платье и юбки, оставив меня в нижнем платье? Тоже Пенебригг? Я пыталась вспомнить, но от этого только сильнее болела шея. И вместо этого я огляделась.

Судя по угасающему свету, близился вечер. Скоро нужно будет закрыть окно. Я не знала, можно ли доверять покалывающим ногам, так что ждала кого-то. Но тревога одолевала меня, и я выбралась из кровати, чтобы закрыть окно. Я не хотела снова открываться тенегримам.

Окно было в нескольких футов от кровати, но даже так меня подвели ноги. Я споткнулась, нижнее платье зацепилось за столбик кровати и порвалось. Выглядела я теперь просто чудесно.

Я поднялась и выглянула в окно. И застыла. В дворике фигура в черном проникла в сарай Аристотеля.

Женщина? Или мужчина в длинном одеянии? Дверь закрылась слишком быстро, чтобы я разглядела.

Нужно предупредить Ната и Пенебригга.

Я закрыла ставни и натянула серое платье, обнаружив его у изножья кровати. Затянув корсет, я поспешила к лестнице. Внизу слышалось звяканье тарелок. Значит, они были на кухне.

Я пошла вниз, но ноги двигались неуклюже. Я споткнулась и чуть не пролетела остальные ступеньки. Я впилась в поручень, лихорадочный жар окутал меня, затмевая разум и заставляя забыть о задании. Мгновения в голове Скаргрейва нахлынули на меня, я услышала шорох крыльев воронов.

А потом новый звук: голос Пенебригга.

- Ты правильно сделал, что выбил ту книгу, Нат. Может, это и вернуло ее к нам.

- Кто знает? Может, я только сделал хуже, - неуверенно сказал Нат. – В этом и проблема магии. Никогда не знаешь точно.

- Да, - с вздохом согласился Пенебригг. – Не знаешь.

- Я знал, что ее чтение разума до добра не доведет, - сказал Нат. – Но я думал, что пострадают остальные. Я не думал, что и она пострадает, - пауза. – Еще и так сильно.

- Это лишь временное поражение, Нат, - к моему удивлению, заговорил сэр Барнаби. – Ты сказал, что она просыпалась, пыталась даже заговорить. Это хорошие новости. Понадеемся, что она скоро выздоровеет и снова споет для нас.

Его слова прогнали туман в моей голове.

Я не буду петь. Это вернет ту тьму. И я потеряю себя.

Я поднял себя, решив сказать им это. А потом вдруг вспомнила о женщине в сарае.

Я побежала по ступенькам как можно быстрее и ворвалась в комнату.

- Люси! – воскликнул Пенебригг. – Тебе не стоило покидать постель.

Я прижалась к стене.

- Кто-то в сарае Аристотеля.

Нат тут же убежал.

- Я за тобой, - крикнул ему Пенебригг. – Сэр Барнаби, посторожите заднюю дверь? – а мне он сказал. – Прячься, милая. В шкафу там есть скрытая дверца, что ведет в подвал. Если нужно, там есть выход наружу.

Я все еще пыталась понять, как работает механизм в шкафу, когда услышала, как открылась задняя дверь. Я пригнулась, и дверь закрылась с хлопком.

- Видите? – голос Ната был тихим и тревожным. – На ее руке метка Певчей!

Еще одна Певчая? Здесь?

Я выглянула. Пенебригг стоял ко мне спиной, в его руке была палка. Нат удерживал нарушителя. Я узнала серебряные волосы и белое лицо женщины из переулка. И я узнала метку на ее руке, белый завиток, как и у меня.

Она вырывалась, длинные бусы при этом позвякивали. Нат с удивлением отдернул руку.

- Она меня укусила!

Пенебригг заговорил громогласным тоном, таким я его еще не видела.

- Кто вы, мадам? И что вы делали в нашем дворе?

В свете свечи глаза женщины пылали злостью. Но она не говорила.

Сэр Барнаби вышел к свету. Я была удивлена, что и он был с пленником, и этот был в плаще с капюшоном.

- Может, она расскажет больше.

- Снимите капюшон, – приказал Пенебригг.

Дрожащая рука сдвинула капюшон.

Я вскрикнула.

Это была Норри.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ВОССОЕДИНЕНИЕ

- Ты хоть понимаешь, как я переживала? – Норри прижала меня к себе. – Мне чуть не стало от этого плохо.

Я лишь с облегчением выдохнула. Норри была невредимой. Она была здесь. Моя песня ее не убила.

- Как только я услышала твое пение, мое сердце стало водой, - сказала Норри. – Я не знала, что делать. Что бы сказала твоя мама…

- Почему ты не отдала ее письмо? – я старалась говорить без укора, но слова вылетели сами. – Почему не сказала, что она была Певчей?

- Сказала? – Норри отпрянула. – О, дитя, я не могла!

- Но если бы я знала…

- Твоя мама сказала оберегать тебя. И не давать тебе петь, пока ты не будешь взрослой.

- Пока не исполнится двадцать один?

Норри замешкалась.

- Нет. Певчие обретают силы в пятнадцать.

- Мне и есть пятнадцать.

- Да, дитя. Да, - глаза Норри блестели, впервые после ее прибытия я увидела усталость на ее лице. – Я хотела рассказать в твой день рождения. Но как я могла отправить тебя в мир, что убил твою маму? Убил, ведь она не вернулась. И я была права, - ее губы дрожали. – Бедняжка. Она этого не заслужила.

Я не могла думать об этом.

- Но что с тобой случилось? Ты в порядке?