Певец во стане русских воинов

Я изъяснить словами не могу.

Но выслушай мою простую повесть:

Ребенком тихим, книги лишь одни

Любя, я вырос, преданный мечтанью.

Мой взор был обращен во внутрь моей

Души; я внешнего не замечал;

Уединение имело голос,

Понятный для меня; и прелесть лунных

Ночей меня стремила в область тайны.

На путь отца смотрел я с отвращеньем;

Меня влекло неведомо к чему…

Вдруг раздалась чудесно Лузиада —

И стало все во мне светло и ясно;

Сомненье кончилось, и выбирать

Уж нужды не было… за них, за ним!

В моей душе гремело и пылало;

И каждое биенье сердца мне

Твердило то ж: за ним! за ним!.. И власть,

Влекущая меня, неодолима.

Теперь реши, поэт ли я иль нет?

Камоэнс

Свидетель бог! твои глаза блестят,

Как у поэта; но послушай, друг,

Хотя б их блеск и правду говорил,

Остановись, не покидай смиренной

Тропы, протянутой перед тобою;

Судьба тебе добра желает; мне

Поверь, я дорогой купил ценой

Признание, что счастие земное

Не на пути поэта.

Васко

Дай его

Мне заслужить – и пусть оно погибнет!

Камоэнс

Слепец! тебя зовет надежда славы.

Но что она? и в чем ее награды?

Кто раздает их? и кому они

Даются? и не все ль ее дары

Обруганы завидующей злобой?

За них ли жизнь на жертву отдавать?

Лишь у гробов, которым уж никто

Завидовать не станет, иногда

Садит она свой лавр, дабы он цвел

Над тлением, которое когда-то

Здесь человеком было и страдало,

Нося торжественно на голове

Под лаврами пронзительные терны.

Но для того, кто в гробе спит, навеки

Бесчувственный для здешних благ и бед.

Не все ль равно – полынь ли над костями

Его растет, иль лавр… Не вся ль тут слава?

Васко

Я молод, но уж мне видать случалось,

Как незаслуженно ее венец

Бесстыдная ничтожность похищала,

Ругаяся над скромно-молчаливым

Достоинством? Но для меня не счастье,

Не золото – скажу ли? – и не слава

Приманчивы…

Камоэнс

Не счастье и не слава?

Чего же ищешь ты?

Васко

О, долго, долго

Хранил я про себя святую тайну!

Но посвященному, о Камоэнс,

Тебе я двери отворю в мое

Святилище, где я досель один

Доступному мне божеству молился.

Нет, нет! не счастия, не славы здесь

Ищу я: быть хочу крылом могучим,

Подъемлющим родные мне сердца

На высоту, зарей, победу дня

Предвозвещающей, великих дум

Воспламенителем, глаголом правды,

Лекарством душ, безверием крушимых,

И сторожем нетленной той завесы,

Которою пред нами горний мир

Задернут, чтоб порой для смертных глаз

Ее приподымать и святость жизни

Являть во всей ее красе небесной —

Вот долг поэта, вот мое призванье!

Камоэнс

О молодость на крыльях серафимских!

Как мало ход житейского тебе

Понятен! возносить на небеса

Свинцовые их души, их слепые

Глаза воспламенять, глухонемых