ПГТ Крапивное. Том второй

мы, разумеется, кронштейна
взаимодействие, пеньки,
иглы полезной, в теле швейном
и желобки и тремпельки.
по желобкам окутан в блёстки,
отрадно утром наблюдать,
выходит шар, но виден плоским,
он как бы в лопасть кандидат,
ведь швейных тел, отторгнув части,
известен утренний закон,
красуясь, в лопасть наряжаться,
как если б неким рюкзаком
перед походом иль полётом,
фасоны разные у нас,
ещё вопрос не проработан
мы почему собой разнясь,
на одинаковых кронштейнах
при одинаковой пеньке,
эйнштейнов множество почтенных
над этим трудятся в теньке
от нужной яблони в плодах
и многомудро как-то так

24.06.19

«до разогнаться в списке действий…»

до разогнаться в списке действий
всегда стояло: давишь пасту,
бумажка, душ, прилечь, и сесть, и
бывало сложно разогнаться,
но хорошо зато сидишь,
идейный вождь — удобный пуфик,
он производит много тыщ
к тебе привязанностей. клювик
разбойной кошки приоткрыт,
не разогнаться, капнешь корма,
она давай благодарить,
ноге препятствуя упорно,
но хорошо же той ноге
могло стучаться по паркету,
а на втором, как в тайнике,
жила Лючия, а секреты
изобретённых нами морз
любые азбуки вмещали.
оттуда тихо,
ты примёрз,
не разогнаться.
примечанье:
уже не помнишь и куда,
себе смешон порывом прежним,
ещё подходят два кота
на общей лапе, как черешни.

24.06.19

«мечеть, летучая парча…»

мечеть, летучая парча,
ковры и реквием майолик.
пунцовый пьяница причал,
не больше будки чёрный домик
на двух обрубках утомлённых
от чаще качки, чем волны,
где кушать подано и в столик
мы неумело вживлены,
уже не ждём ни шигульмы,
ни, оной пасынка, дурмана,
под боком пряного кальяна,
нас не замерить, мы — лиана,
обвили трон случайной сени,
даря прилив мускатной скорби
в такой прямой Константинополь,
такой несложный вычисленью,
где прессом давится гранат,
а рядом к общему веселью
ширококостен и крылат,
его зрачки посеребренны,
и носа бронзового кряж
вдувает сок обратно в древо
сообразительный торгаш

24.06.19

«дом сорок по ул им суворова…»

дом сорок по ул им суворова
жил в рамке портрет, кучеряв,
и слоник породы фарворовой,
резиновой масти жираф,
и что-то ещё непонятное,
сквозное и точно не местное,
руками порой конопатыми
с жирафом взаимодействуя,
причины без всяческой веской
кололо зелёным мечом
портрет кучерявый поэтский,
он был чёрно-белый ещё.
подобьем хрустального лифта
их всех посвозили в подвал,
где слоник теперь из рахита,
а тех остальных не видал.

18.09.18

«он все грибы — бабах! — и соберёт…»