Читаем ПГТ Крапивное. Том второй полностью

на перекрёстке по ошибкея набибикал на машинкио вы бы видели скандалаодна кричала, та рыдалана третьей вырвался капоти вылез рот капота подещё бежал я три кварталатакая мерзость долеталаиз подкапотового ртаконечно, психике вредаона немало причиниламашинки, бросьте. очень миломы уживались до сих пормне так ваш нравился мотори габаритные огнитак душу трогали онии, безкапотный, что же ты?оставим поприще враждытащи сюда свою подвескуи набибикай мне в отместкуподставлю щёку, ушко, глазикиди ко мне. давай же, масик.

16.08.19

«И пусть Печерск не Милуоки…»

И пусть Печерск не Милуоки,Но сколь бы улочка не стрит,Послушай, как дрожит в намёкеНа перестанет и взлетит.Пожалуй, вывернутся скверыИ угловой растает дом,И фонари недостоверны,Но топь реальная притом,Она прибрала, шаг за шагом,Отважных пятен спешный люд,И мошиах за мошиахомПо бывшей улочке грядут.

16.08.19

«Так что же делать, если всё — сургуч?»

Так что же делать, если всё — сургуч?Да, можно выждать. Да, попробуй это.Нагрейся, пламеней, обезоружь,Ну хорошо, не утром, пусть к обеду,Когда придёшь в себя, а ты придёшьКак раз в себя, ну или чуть поглубже,Та часть послушна, остальные — прочь!Послушна в шар, искрящ, но обезлучен.Итак, попробуй выждать, пользуй шарЕго нагревом изнутри, где следомПлывёт сургуч, пространственное сжав,Но не сейчас, не утром, пусть к обеду.

16.08.19

«Надзвездий децимы, терцины…»

Надзвездий децимы, терцины.Нетленный ноль, бездетный скрип,Но нет, сиди верифицируй,На вкус их пробуй, на изгиб,На брудершафт и абордажиЛистом внимательным бери,Они и пьют с тобою даже,Не бьются даже на пари.Куют, податливо висящи,Иного рыцарства модель,Порок громадного изящен,Пока не явит свой предел.Теперь сиди, чертай рядками,Цифирь к цифири, вычисляй,Они куда нас обскакали,От остального что за лайВолной ямбической исходит,Догнать, куснуть, не доборзев,Питая видимость в охоте,Как удобрением — посев.Что возрастёт таких посевов?Побей челом, жалея се,И вновь надзвездная системаПущай мерещится в числе.

16.08.19

«Было облако, как заяц…»

Было облако, как заяц,Разметало фарш, чумаз,Жилы, ишь, распоясалисьИ не держат больше мяс.Ты, смотри, воитель зверя,Пусть небесного, и что ж,Неудобен атмосфереБез животного чертёж.Ну-ну-ну! верни мне зайца,Чтобы ушки все как есть,Чем бы бог ни оказался,Надерёт тебе попец.Возвращай зверька на место,Хвостик кверху, носик вбок,Ножка дрыгает прелестно,Не с копытцами бы, ох.

18.08.19

«кто взял указательный палец?»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений
Собрание сочинений

Херасков (Михаил Матвеевич) — писатель. Происходил из валахской семьи, выселившейся в Россию при Петре I; родился 25 октября 1733 г. в городе Переяславле, Полтавской губернии. Учился в сухопутном шляхетском корпусе. Еще кадетом Х. начал под руководством Сумарокова, писать статьи, которые потом печатались в "Ежемесячных Сочинениях". Служил сначала в Ингерманландском полку, потом в коммерц-коллегии, а в 1755 г. был зачислен в штат Московского университета и заведовал типографией университета. С 1756 г. начал помещать свои труды в "Ежемесячных Сочинениях". В 1757 г. Х. напечатал поэму "Плоды наук", в 1758 г. — трагедию "Венецианская монахиня". С 1760 г. в течение 3 лет издавал вместе с И.Ф. Богдановичем журнал "Полезное Увеселение". В 1761 г. Х. издал поэму "Храм Славы" и поставил на московскую сцену героическую поэму "Безбожник". В 1762 г. написал оду на коронацию Екатерины II и был приглашен вместе с Сумароковым и Волковым для устройства уличного маскарада "Торжествующая Минерва". В 1763 г. назначен директором университета в Москве. В том же году он издавал в Москве журналы "Невинное Развлечение" и "Свободные Часы". В 1764 г. Х. напечатал две книги басней, в 1765 г. — трагедию "Мартезия и Фалестра", в 1767 г. — "Новые философические песни", в 1768 г. — повесть "Нума Помпилий". В 1770 г. Х. был назначен вице-президентом берг-коллегии и переехал в Петербург. С 1770 по 1775 гг. он написал трагедию "Селим и Селима", комедию "Ненавистник", поэму "Чесменский бой", драмы "Друг несчастных" и "Гонимые", трагедию "Борислав" и мелодраму "Милана". В 1778 г. Х. назначен был вторым куратором Московского университета. В этом звании он отдал Новикову университетскую типографию, чем дал ему возможность развить свою издательскую деятельность, и основал (в 1779 г.) московский благородный пансион. В 1779 г. Х. издал "Россиаду", над которой работал с 1771 г. Предполагают, что в том же году он вступил в масонскую ложу и начал новую большую поэму "Владимир возрожденный", напечатанную в 1785 г. В 1779 г. Х. выпустил в свет первое издание собрания своих сочинений. Позднейшие его произведения: пролог с хорами "Счастливая Россия" (1787), повесть "Кадм и Гармония" (1789), "Ода на присоединение к Российской империи от Польши областей" (1793), повесть "Палидор сын Кадма и Гармонии" (1794), поэма "Пилигримы" (1795), трагедия "Освобожденная Москва" (1796), поэма "Царь, или Спасенный Новгород", поэма "Бахариана" (1803), трагедия "Вожделенная Россия". В 1802 г. Х. в чине действительного тайного советника за преобразование университета вышел в отставку. Умер в Москве 27 сентября 1807 г. Х. был последним типичным представителем псевдоклассической школы. Поэтическое дарование его было невелико; его больше "почитали", чем читали. Современники наиболее ценили его поэмы "Россиада" и "Владимир". Характерная черта его произведений — серьезность содержания. Масонским влияниям у него уже предшествовал интерес к вопросам нравственности и просвещения; по вступлении в ложу интерес этот приобрел новую пищу. Х. был близок с Новиковым, Шварцем и дружеским обществом. В доме Х. собирались все, кто имел стремление к просвещению и литературе, в особенности литературная молодежь; в конце своей жизни он поддерживал только что выступавших Жуковского и Тургенева. Хорошую память оставил Х. и как создатель московского благородного пансиона. Последнее собрание сочинений Х. вышло в Москве в 1807–1812 гг. См. Венгеров "Русская поэзия", где перепечатана биография Х., составленная Хмыровым, и указана литература предмета; А.Н. Пыпин, IV том "Истории русской литературы". Н. К

Анатолий Алинин , братья Гримм , Джером Дэвид Сэлинджер , Е. Голдева , Макс Руфус

Публицистика / Поэзия / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная проза
Поэты 1820–1830-х годов. Том 2
Поэты 1820–1830-х годов. Том 2

1820–1830-е годы — «золотой век» русской поэзии, выдвинувший плеяду могучих талантов. Отблеск величия этой богатейшей поэтической культуры заметен и на творчестве многих поэтов второго и третьего ряда — современников Пушкина и Лермонтова. Их произведения ныне забыты или малоизвестны. Настоящее двухтомное издание охватывает наиболее интересные произведения свыше сорока поэтов, в том числе таких примечательных, как А. И. Подолинский, В. И. Туманский, С. П. Шевырев, В. Г. Тепляков, Н. В. Кукольник, А. А. Шишков, Д. П. Ознобишин и другие. Сборник отличается тематическим и жанровым разнообразием (поэмы, драмы, сатиры, элегии, эмиграммы, послания и т. д.), обогащает картину литературной жизни пушкинской эпохи.

Константин Петрович Масальский , Лукьян Андреевич Якубович , Нестор Васильевич Кукольник , Николай Михайлович Сатин , Семён Егорович Раич

Поэзия / Стихи и поэзия
Зной
Зной

Скромная и застенчивая Глория ведет тихую и неприметную жизнь в сверкающем огнями Лос-Анджелесе, существование ее сосредоточено вокруг работы и босса Карла. Глория — правая рука Карла, она назубок знает все его привычки, она понимает его с полуслова, она ненавязчиво обожает его. И не представляет себе иной жизни — без работы и без Карла. Но однажды Карл исчезает. Не оставив ни единого следа. И до его исчезновения дело есть только Глории. Так начинается ее странное, галлюциногенное, в духе Карлоса Кастанеды, путешествие в незнаемое, в таинственный и странный мир умерших, раскинувшийся посреди знойной мексиканской пустыни. Глория перестает понимать, где заканчивается реальность и начинаются иллюзии, она полностью растворяется в жарком мареве, готовая ко всему самому необычному И необычное не заставляет себя ждать…Джесси Келлерман, автор «Гения» и «Философа», предлагает читателю новую игру — на сей раз свой детектив он выстраивает на кастанедовской эзотерике, облекая его в оболочку классического американского жанра роуд-муви. Затягивающий в ловушки, приманивающий миражами, обжигающий солнцем и, как всегда, абсолютно неожиданный — таков новый роман Джесси Келлермана.

Джесси Келлерман , Михаил Павлович Игнатов , Н. Г. Джонс , Нина Г. Джонс , Полина Поплавская

Детективы / Современные любовные романы / Поэзия / Самиздат, сетевая литература / Прочие Детективы