Пьяная боль

Обнаженных ног коснулся теплый ветер, играя подолом легкого платья. Да, я в платье и даже в босоножках. Мама настояла на том, что я должна выглядеть хорошо, чтобы окружающие мне улыбались и, тем самым, поднимали мою самооценку и настроение. Якобы, беременным всё это крайне полезно.

Не знаю, что насчет пользы, но то, что приятно — да.

Греясь под лучами солнца, почувствовала нарастающее волнение. Так бывает, когда чувствуешь чей-то пристальный взгляд, но не видишь смотрящего. Повернула голову, но не заметила, чтобы кто-то пристально на меня смотрел. Студенты брели по свои делам, лениво листая что-то в телефонах или беззвучно подпевая песни в наушниках.

Посмотрела в другую сторону и рефлекторно сжала букет, увидев того, кто смотрел на меня неотрывно.

Денис.

Какого черта он здесь забыл?! Да еще и в брюках и белоснежной рубашке. Рядом  с ним неизменный черный монстр-внедорожник и… Алёна.

Теперь понятно. Решил вернуться к проверенному не беременеющему варианту.

Отчего-то стало смешно. Я думала, что не смогу сдержать слез обиды, увидев его, но в итоге не могу сдержать ироничной улыбки, которую приходиться прятать  в белоснежном букете.

Взглянула на него еще раз. На то, как напряжено его лицо. На щетину, которую я отлично помню на ощупь, даже кончики пальцев стало немножко покалывать. На то, как он сжимает одной рукой солнцезащитные очки, а другая рука спрятана в кармане черных брюк. Темный взгляд, словно вот-вот прожжет во мне дыру, но мне плевать.

Или я хочу, чтобы мне было плевать.

Не знаю.

Просто отворачиваюсь и как раз вовремя. Из политеха выходит Костя, доставая из заднего кармана светлых джинсов ключи от машины. Его лицо светиться искренней улыбкой в момент, когда он ловит мой взгляд.

— Понравился букет? — спросил он, подойдя ближе.

— Если не считать этого странного запаха, то, вроде, ничего, — усмехаюсь я.

— Тогда поехали за сувенирами. Их уже приготовили, осталось только забрать и прикупить красивые пакеты для них, — произнес парень и открыл для меня пассажирскую дверь своей машины, приглашая сесть.

— Поехали, — улыбаюсь ему и сажусь в машину, чувствуя на себе тяжелый взгляд темных глаз.

Глава 34. Дэн

— Спасибо за встречу, Денис Михайлович. Мы рады, что Артуру Давыдовичу уже лучше, — лопочет седой баран, тряся над своей чашкой кофе козлиной бородой.

Безразлично смотрю на его протянутую для рукопожатия ладонь и кидаю на стол деньги за кофе. Киваю охране, чтобы выходили из ресторана, так как сам здесь задерживаться тоже не планирую. Башка гудит от потока информации и лапши, что навешал мне этот дед.

Всем нужна поддержка Арчи и его деньги, но стоило им узнать о том, что он сейчас находится на больничной койке и едва может ходить, как их интерес стал в разы ярче, а языки начали лизать зад гораздо активнее.

Стервятники, блять. Ничего личного, только бизнес.

В нашем мире нельзя быть слабым. Сожрут. В любой момент ты можешь стать куском мяса, который бросят на растерзание в стаю гиен.

Арчи повезло. У него есть я и батя. Возможно, мы не обладаем теми хладнокровием и безжалостностью, с которыми он решат дела, но спрятать его за своей спиной, когда того потребуют обстоятельства, мы точно умеем.

Это не только наша дружба, но еще и верность. Верность другу и верность делу.

В ту ночь, он закрыл меня собой от пули. Одна из пуль, что угодила в его грудь, должна была достаться мне.

Арчи — камень. Холодный непробиваемый камень, но он так же готов отдать свою жизнь за меня и моего батю, которого в ту ночь, он обманом закрыл в гараже.

Арчи шел умирать, зная, что все, кто ему дороги находятся в относительной, но всё же, безопасности. Такого друга… брата… нужно еще заслужить.

Что я и делаю уже на протяжении четырнадцати лет.

Выйдя из ресторана, развязываю чертову удавку на шее, что зовется галстуком. Расстегиваю верхние пуговицы рубашки. Снимаю пиджак и швыряю все эти тряпки на заднее сиденье своего внедорожника. Даю парням команду, чтобы возвращались в больницу к Арчи.

Сажусь за руль и на мгновение прикрываю глаза, касаясь затылком подголовника. Усталость и недосып бьют по вискам. Две недели непрекращающихся встреч, восстановления и вывод дел в прежнее русло, не давали расслабиться ни на минуту.

Возвращаться в квартиру оказалось тяжело. Без Полины там делать просто нехрен. Начал как раньше ночевать в особняке или тупо у Арчи в больнице. Так легче. Так не захлестывают режущие нервы воспоминания. Так не болит то место в груди, которое она выдрала, уйдя.

Опускаю стекло и закуриваю сигарету. Вдыхаю полной грудью тягучий горький дым и выпускаю его в окно. Стал курить больше обычного. Плохо. И похуй.

Сжав рукой руль, без интереса смотрю прямо перед собой, прикидывая варианты того, чем можно себя занять. Сном? Тренажеркой? Виски?

Ответ находится сам, когда взгляд падает на приборную панель и фокусируется на очках Полины. Не знаю зачем, но я вожу их с собой, как талисман. Как знак того, что она все-таки была в моей жизни. Как знак того, что во всем, что с нами случилось, виноват я.