Пьяная боль

— Я слушала вас, — оборвала его. — Теперь и вы дослушайте меня. Во-первых, моя мама не пьёт уже больше четырех месяцев и нашла отличную работу. Во-вторых, мой ребенок, моё здоровье и мои условия жизни, не ваше дело. Не лезьте туда, куда вас не просят. А, в-третьих, я выхожу замуж. Можете так и передать своему сынишке, когда в следующий раз будете утирать ему сопли. Всего доброго.

Швырнула ключ на приборную панель и попыталась открыть дверь, но она не поддалась.

— Откройте эту чертову дверь! — завопила я, сдерживая слезы обиды.

— Я хотя бы имел возможность с тобой поговорить, — неожиданно громко и серьёзно заявил Михаил Ильич. — А Денису ты дала бы шанс так же объясниться? Хоть немного выслушала бы его?

— Теперь я и вас не хочу слушать. Откройте дверь!

— Полина…

— Откройте! — завопила я, что было сил.

Дверь поддалась, и я практически выпала из салона на холодный мокрый асфальт. С размаху хлопнув дверью, продолжила свой путь к автобусной остановке.

Пряча нос в шарфе, старалась унять дрожь и редкие слезы, дорожки которых неприятно холодили лицо.

Помощники хреновы!

Глава 37. Дэн

Разрушающий бит с танцплощадки пульсом бьёт по венам. Каждый новый удар подобен тупому гвоздю, что технично вколачивают мне в висок.

Отгороженный от самой шумной зоны клуба звуконепроницаемыми стенами своего кабинета, не могу перестать чувствовать сумасшествие беснующейся толпы под очередной бессмысленный трек.

Середина недели. Четверг. А клуб набит под завязку, словно завтра воскресенье.

Снова пробегаюсь взглядом по бумагам и снова нихрена не понимаю в веренице бесконечных цифр и аббревиатур. Уже почти ночь. Мозг давно отказался работать и только я продолжаю делать вид, что катастрофически занят.

Пошло оно!

Отшвыриваю бумаги, откидываюсь на спинку мягкого кресла. Беру со стола пачку сигарет, достаю одну и закуриваю. Впечатываюсь затылком в подголовник и выпускаю столб сизого дыма в потолок. Устало закрываю глаза, чувствуя, как ноет каждая мышца тела, пропитанная табачным ядом.

Сон на диванчике в кабинете или сидя в кресле, явно, не идет на пользу. Да и хрен бы с ним. Лучше уж так, чем возвращаться в квартиру, где меня никто не ждет.

Она не ждет.

В сотый раз бросаю взгляд на очки Полины, которые, каким-то образом, стали моим талисманом. Сам того не замечая везде ношу их с собой. Они сопровождают меня в поездках, находясь на приборной панели внедора. Они со мной в любом заведении, будь то клуб, ресторан или кафе.

Пройдет… Убеждаю себя каждый день. Каждый день на протяжении вот уже четырех месяцев я пытаюсь себя убедить в том, что всё пройдет.

Жопа зажила и эта рана тоже заживет.

Вот только я обманываю самого себя. Эта рана гораздо глубже. Она оставлена во мне и разбросана по всему телу и душе, подобно последствию от взрыва осколочной гранаты. И самый большой осколок царапает грудак изнутри, не давая забыть. Особенно остро впивается вечером, когда нужно возвращаться в квартиру, где ее нет.

Я уже даже не помню, каково это — дом без неё. Ей хватило полтора месяца, чтобы впиться мне в мозг и выселить все те воспоминания, что были до нее.

Хотя… Кого я обманываю? Ей хватило одной секунды в раздевалке. Одного взгляда огромных голубых озёр, чтобы я утонул в них и даже не пытался спастись.

Несколько раз приезжал к ее дому и каждый раз останавливал себя. Что я ей скажу? Ой, прости, я тут тебе наплел всякой хуйни, но я уже передумал, возвращайся ко мне?

Идиота кусок…

Впрочем, один раз я напился до такой горячки, что всё же набрался смелости и поднялся к ней в квартиру. Правда, позже в отделении полиции выяснилось, что я ошибся этажом и довёл до нервного срыва какую-то бабку.

Этот случай стал для меня, своего рода, знаком того, что её пути для меня закрыты. Она хоть и сильная девочка, но не думаю, что мои слова и последующий аборт не озлобили её еще сильнее.

Не открывая глаз, делаю новую глубокую затяжку, заполняя легкие дымом до самого основания. Каждую прокуренную клеточку щекочет горечь.

В один момент оглушающие биты музыки проникают в кабинет и, оттолкнувшись от стен, замолкают. Остается только размеренный стук каблуков, что приближается ко мне.

— Дэн? — мурлычет Аленка и садится мне на колени. — А что ты меня к себе не вызываешь? Я всё жду, жду…

— А нахуй ты мне нужна? — открываю глаза и выдыхаю дым ей в лицо, отчего она немного морщится, но продолжает улыбаться.

— Ну, как же? — надувает губки и начинает водить острыми когтями за воротом рубашки. Расстегивает одну пуговицу, другую… — Нам же есть чем заняться.

— Тогда ты не там расстегиваешь, — останавливаю её одной рукой и указываю взглядом на свою ширинку. — Там твое место.

— Ты ведешь себя как урод! — вспыхивает она, но с колен не сходит.

— И? — спрашиваю и снова выпускаю дым ей в лицо. — Ты исправно сосешь у этого урода. Не вижу, чем сегодняшний день отличается от предыдущих. Либо опускайся на колени и делай то, за чем пришла. Либо вали в зал и делай свою работу.

— Да ты ей нахрен не нужен! — толкает она меня в грудь ладонями, но всё равно продолжает сидеть и сдерживать слезы.