Пьяная Паучиха (СИ)

  А может, Селия права на его счет, может, он излишне драматизирует по любому поводу. Может, она правда хотела, как лучше.

  Варт сошел с автобуса, вдохнул полной грудью свежий зимний воздух. В такую рань никого рядом не было, никто не гудел раздражением, не благоухал влюбленностью и не горчил грустью. Восхитительно.

  Снег скрипел под ногами, морозец пощипывал щеки, разгоняя последние остатки дорожной сонливости.

  Не-е-ет, стоит Варту поверить, что Селия хочет, как лучше, она и его сожрет. Не дождется.

  Где-то через полчаса ему впервые пришлось называть имя охране. Оказавшись у пропускного пункта, Варт вдруг с невероятной ясностью осознал, насколько эта семья влиятельна и богата. Лелле использовала понятие "дом", но больше подошло бы "дворцовый комплекс". Огромное здание вдали, двухэтажное, приземистое, торчащие из-под снега намеки на сад, система канавок, в которой замерзла вода, и там, дальше, кажется, фонтан? Варт бы не поручился. В это время фонтаны стоят без воды, с такого расстояния можно и толпой скульптур перепутать.

  Домики поменьше - флигели для слуг?

  А вот там из-за дома смутно голубеет в утренних сумерках... молельня?

  Будочка охраны... Варта просили не ломиться через парадный ход, да и до калитки для прислуги от автобусной остановки было ближе, вот он и решил пройти здесь. Но все равно, пока огромный зверозык-охранник, Волк, судя по ушам, искал его имя в списках, Варт успел почувствовать всю свою жалкость и незначительность.

  Ну, зато условие не попадаться на глаза Онрену выполнить будет проще простого, в этом доме можно войско прятать тайком от хозяина.

  Варт как-то не рассчитывал, что от калитки до самого дома ему придется идти еще минут десять. А потом еще и обходить немаленькое здание в поисках не такого парадного входа, потому что перед той белой мраморной лестницей Варт, к стыду своему, слегка оробел.

  К счастью, он не встретил по пути людей. Так, мелькнула у молельни чья-то тень, но Варт шмыгнул в маленькую неприметную дверцу до того, как тень успела бы его заметить.

  Оттуда позвонил доверенной Энтановой девице. По крайней мере, Варт думал, что этой девице Энтан особенно доверяет, раз уж дал ему ее телефон и пообещал, что она отведет его сразу к Шелеке. Очень предусмотрительно с его стороны, потому что Варт еще снаружи чуть не заблудился, хотя, казалось бы, чего проще, дом кругом обойти.

  Девица оказалась не только доверенной, но еще и на диво неразговорчивой. Жестами показала, куда сложить верхнюю одежду, так же молча повела куда-то вглубь дома. Варт не чуял от нее даже намека на любопытство.

  Дом ощущался нежилым. В окна заглядывали зимние сумерки, и коридор вдали терялся в этом тусклом сером свете; с едва слышным щелчком над ними загорались лампы и гасли, когда они проходили мимо. Звуки шагов глохли в мягком ворсе ковров.

  Варт чуял отголоски эмоций, но такие давние, такие тусклые, будто пришел в заброшенный замок, а не в чье-то жилище.

  - Простите... А здесь вообще кто-то живет? - спросил он.

  Девица пожала плечами и ответила неохотно:

  - Нет. Это было гостевое крыло, пока младший юный господин не освоил барабанную установку. Теперь здесь живет младший юный господин.

  Живет, а не жил. Не настолько доверенная, значит, девица, чтобы знать, что Шелека перевелся в Тьен. Да и по имени она его звать не решается...

  - Здесь. - уронила девица так, будто каждое ее слово - величайшая и редчайшая драгоценность, которую следовало бы экономить.

  Она сняла с пояса связку ключей и открыла одну из дверей. Немного поколебалась, и сунула связку Варту.

  - Репетиционная дальше по коридору. Мне нужно работать.

  И поспешно удалилась.

  Варт открыл дверь.

  Подышал немного.

  Закрыл.

  Подышал немного сухим и бесцветным воздухом коридора, чтобы разложить первое впечатление на составляющие и проанализировать. Еще успеет зайти и притерпеться.

  Да уж, отвык он от комнат одиноких юношей. Сладковатый душок - где-то под кроватью точно припрятан журнальчик; оттенок усталости - видимо, парень серьезно учился; а все остальные мелкие оттенки ароматов на корню рубит основной - одиночество и тоска, пропорция один к трем, от такой как раз начинает щекотать в носу и глаза слезятся.

  Нёбо характерно горчило. И вина, куда же без вины, конечно же. Это у них, наверное, семейное.

  Он чуть поколебался и зашел, стараясь дышать ртом.

  Здесь-то жили. Воздух был тяжелый, вязкий, Варт полуприкрыл глаза, силясь разглядеть, где ярче всего проявятся следы воспоминаний. Так он привык искать тайники.

  Он не особенно надеялся, что и правда найдет сейчас дневник Шелеки с сотней-другой страниц пространного самоанализа, но мало ли.

  Заваленный макулатурой стол, полки, книги, кровать. На первый взгляд более-менее чисто, тут когда-то убирались, но довольно давно: Варт провел пальцем по широкому подоконнику, рисуя в пыли волну.

  Кто-то поднял с пола и осторожно положил на вершину горы конспектов барабанную палочку.

  Ага! Вон ту книгу Шелека явно любил больше прочих. Может, заложил туда какие-нибудь фотографии?

  Варт потянулся достать потрепанный томик.

  За спиной кашлянули.