Пьяная стерлядь

Аня шла на посадку, чувствуя себя полной дурой и преступницей — с пьяной рыбиной в руках и с сознанием того, что жизнь прожита впустую. Все знают про водку, которую надо лить на жабры, а она не знает. И эта несчастная стерлядь открыла ей глаза на то, во что она ввязалась, — на ее «гостевой» брак, на то, что она мотается туда-сюда, понимая, что это не так уж и нормально, как она себя убеждала и почти убедила. Она не знала, чем занимается Сергей в ее отсутствие, но их жизнь нельзя было назвать совместной. И брак был каким-то фиктивным, не настоящим. И в Питер Аня лететь не хотела совсем. Тем более с живой рыбой на руках. Еще в туалете она допила остатки водки, чтобы рыбине было не так одиноко, и теперь почувствовала, как к горлу подступают слезы.

В самолете она положила пакет на верхнюю полку. Начали взлетать. Вдруг сверху началось шевеление и хлопки, которые становились все чаще и все звонче. Сидевшие рядом пассажиры нервно оглядывались. Аня молчала, как партизан, боясь признаться, что там у нее рыба. Кто-то из пассажиров вызвал проводницу:

— Там звуки странные.

Бортпроводница прислушалась.

— Господа, кто везет рыбу? — спросила она.

— Я. — Аня покрылась красными пятнами.

— Доставайте, — велела проводница.

— Понимаете, муж попросил привезти свежую рыбу… — начала объяснять Аня. — Он живет в Питере, я в Москве. В Питере не могу, у меня там цистит все время. Вот и езжу… А он попросил рыбу…

— Тамар, у нас водка есть? — крикнула проводница своей коллеге, прервав Анин монолог.

— Да!

— Так, давайте, я заберу вашу рыбу, а когда прилетим — отдам, — предложила бортпроводница.

— Я ее водкой уже поила, — промямлила Аня.

— Это бывает от перемены давления. Рыбы реагируют и просыпаются. — Стюардесса говорила совершенно серьезно.

— Хорошо, — кивнула Аня и отдала трепыхавшуюся в пьяной агонии стерлядь. После этого заплакала.

— Ну что вы так расстраиваетесь? Довезем мы вашу рыбу. В лучшем виде. Мы и не такое довозили. Плакать не надо. Виски будете?

Аня кивнула.

Бортпроводница принесла ей виски в маленькой бутылочке и унесла стерлядь.

— Ну вот, долетели, — сказала проводница после приземления, отдавая Ане рыбу. — Она еще поспит чуток, но через часик очнется.

— Скажите, а вы случайно не знаете, — вдруг спросила Аня, — алкоголь в рыбе чувствоваться не будет? Вроде как она мариновалась в нем…

— Ну, помойте ее хорошо, и все, лучку зеленого добавьте, не репчатого, а зеленого, лимончика, и отлично все получится, — посоветовала бортпроводница.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила Аня и прижала стерлядь к груди.

Сергей ее встречал на выходе.

— Привет! — обрадовался он. — Как долетела?

— Долете-ли, — поправила его Аня и шмыгнула носом. — Плохо мы долетели.

— Кто это — мы? — не понял Сергей.

— Я и рыба. Вот держи. Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить? — Аня не выдержала и заплакала.

— Ты пила, что ли? — спросил Сергей, при поцелуе почувствовав запах.

— Пи-ли, — опять уточнила Аня. — Мы со стерлядью. Она водку, а я виски.

— Так, ты что-то совсем у меня того… — серьезно и даже испуганно проговорил Сергей.

— Это не я того, а ты — извращенец. Рыбы ему свежей, видите ли, захотелось. А то, что она страдает и мучается, ему все равно. — Аня уже кричала, не сдерживаясь.

— Кто мучается? — уточнил Сергей.

— Стерлядь! Я ей в туалете водку в рот вливала!

— Зачем?

— Чтобы ее живую довезти. Пьяную, но живую. Мне посоветовали. И главное, все, ну все знали, как возить рыбу, кроме меня! Представляешь?

— Угу, — осторожно ответил Сергей. — Ты ж моя золотая!

— Я или стерлядь? — уточнила Аня

— Ты, конечно, — уверил ее Сергей, хотя в это время разглядывал стерлядь.

— Только учти — я в нее влила чекушку, а сколько в нее влили проводницы — не знаю. Готовить я ее не буду. Не могу.

— Ань, ты чего? Это же просто рыба!

— Это тебе просто рыба! А мне она как родная стала. Пьяная, несчастная, замученная… — Аня уже обливалась горючими слезами. — Слушай, а давай ее выпустим, а?

— Куда? — Сергей уже смотрел на жену с опаской.

— В Неву! — радостно воскликнула Аня.

— Ты понимаешь, есть одна проблема. В Неве стерлядь не водится. Твоя будет первой. И вряд ли она выживет.

— А вдруг? Она крепкая, она столько перенесла!

— Ань, это просто рыба. Сейчас домой приедем и приготовим — с лучком, лимончиком…

Аня продолжала горько рыдать, оплакивая и судьбу стерляди, и свою заодно.

Надо сказать, что рыба стала последней каплей. Аня не смогла жить с мужем. Впрочем, стерлядь была ни при чем. Сергей в то время, когда жена находилась в Москве, столовался у другой женщины. Аня окрестила ее Жареной Курицей. Она завлекла Сергея банальными куриными окорочками под пошлым майонезом, запеченными в духовке. Сергей наелся окорочков и изменил жене. Или сначала изменил, а потом наелся, что дела не меняло.

Мужской праздник