Пианистка

Однако в этот приезд все почему-то получалось иначе, чем всегда.

В первые же дни у нее наметилось несколько ухажеров: сосед по столику, симпатичный военный из Вологды, мелкий питерский бизнесмен, который так же, как Карина, любил поплавать ранним утром, и местный сочинский парень, гитарист из ресторанного ансамбля. Последний единственный не имел семьи и был слегка помладше Карины, а двое других являлись примерными мужьями, отцами и недавно разменяли сороковник.

Все трое активно проявляли внимание и не скупились на подарки. Карина отдала было предпочтение питерцу, обладающему наиболее сходным с ней менталитетом, но вскоре разочаровалась в нем и попробовала переключиться на военного. Однако тот показался ей каким-то ограниченным.

Мальчишку-гитариста она и вовсе не могла воспринимать всерьез, его настойчивые ухаживания ее смешили, а затем стали пугать: парень ежедневно надирался до рогатых чертей и поджидал Карину в вестибюле с букетом сорванной в пансионатском саду мальвы и бутылкой коньяка.

Вскоре она почувствовала, что безумно устала от всех троих и хочет одного – чтобы ее кавалеры провалились куда подальше.

Отвязаться от разгоряченных, заведенных мужиков оказалось непросто. Карина стала опаздывать к обеду и ужину, а вечерами старалась пораньше проскользнуть в номер, игнорируя танцы, кино и прочие прелести жизни, не замечая, что невольно возвращается все к тому же одиночеству, от которого так страдала в Москве и мечтала отстраниться за время отпуска.

Постепенно на нее перестали обращать внимание, и она оказалась в привычном вакууме, вдали ото всех и с книгой в руках.

На горизонте замаячил отъезд.

Как-то вечером, не спеша поужинав и больше не опасаясь ничьих приставаний, Карина подходила к своему корпусу. Сгущались быстрые южные сумерки, вокруг было тихо и безлюдно: основная масса отдыхающих еще тусовалась на пятачке возле столовой, собираясь разбрестись по злачным местам.

Карина уже хотела распахнуть стеклянную дверь, как вдруг до нее донеслись странные звуки. Она остановилась и внимательно огляделась по сторонам.

Сбоку от корпуса, около большой клумбы с розами стоял и горько плакал мальчик лет семи-восьми.

Карина подошла поближе. Пацан заметил ее и зарыдал в голос, размазывая слезы по щекам трясущимися, маленькими ладошками.

Ей стало жаль его. Никого из взрослых рядом не наблюдалось, мальчишка был совершенно один и выглядел так, будто с ним приключилась настоящая беда.

– В чем дело? – мягко спросила Карина. – Где твои родители?

Мальчонка попытался что-то сказать, но из его рта вырывались только всхлипывания.

– Ну, успокойся. – Она обняла ребенка, прижала к себе.

Тот доверчиво ткнулся светловолосой головой ей в бок. Он чем-то напоминал Лелю – такой же белобрысый, веснушчатый, и так же градом текли по его розовому лицу крупные, прозрачные слезы.

– Давай-ка расскажи, что случилось, – попросила Карина. – Может быть, я смогу тебе помочь.

– М-мама… – пролепетал мальчик. – Она… – Видно было, что он изо всех сил сдерживается, чтобы снова не зареветь, и это трогательное проявление силы воли вызвало у Карины уважение.

– Ты потерялся? – догадалась она. – Отстал от мамы, или, наоборот, убежал вперед? Не бойся, она сейчас подойдет.

Пацан отчаянно замотал головой:

– Нет! Она не придет! Ее… – он судорожно сглотнул и все же докончил: – ее увезли. В больницу, на «Скорой».

– Господи, – озадаченно проговорила Карина, – что же с ней такое?

– Сердце, – совершенно по-взрослому, серьезно и лаконично ответил новый знакомый.

– С кем же ты остался?

– Один. – Он уже не плакал, лишь время от времени шмыгал носом. Мордашка у него была симпатичная, бесхитростная, и Карина почувствовала, как сердце наполняется щемящей нежностью.

– Совсем один? – не поверила она. – Этого не может быть. Когда маме стало плохо?

– Утром.

– Где же ты был все это время?

– В номере сидел. – Паренек тяжело вздохнул и еще теснее прижался к Карине.

– И что же, никто за тобой не пришел – я имею в виду горничную или дежурную по этажу?

– Никто, – горестно подтвердил малыш.

– Вот паразиты, – не выдержала Карина.

Нечего сказать, хороша администрация: отправила бабу в больницу и не заметила, что в номере остался ребенок.

– Разве у вас с мамой тут не было знакомых? – поинтересовалась она у мальчишки. – Ну хотя бы соседей по столу?

– Были, – охотно отозвался тот, – дядя Сережа и тетя Света.

– И где они? Почему бросили тебя в беде?

– Они уплыли на теплоходе, сразу после завтрака. Обещали завтра вернуться.

– Ясно. – Карина кивнула. – Тебя как звать?

– Женя.

– Зачем же ты, Женя, просидел весь день в номере? Надо было сразу выйти.

– Боялся, – прошептал мальчик. – Я дверь не умею закрывать, а мама говорила, тут воруют.

– Ну ты даешь! – изумилась Карина. – А как сейчас твоя дверь?

– Открыта, – совсем тихо произнес Женя.

Глаза его снова стали наполняться слезами.

– Ну, ну, – поспешно проговорила она. – Не плачь. Вы откуда приехали?

– Из Волгограда.

– Кто у вас там остался?

– Папа. И бабушка.