Пианистка

– И что, это молочный коктейль довел тебя до такого состояния? – Олег помолчал и, не дождавшись ответа, кивнул сам себе. – Ясно. Лельке звонить бегала. Я угадал?

– Да. То есть… не совсем… не… – Карина всхлипнула. – Я правда ходила звонить. И там, в холле, встретила одну женщину. Она… мне… нагадала, что мы… что ты… меня бросишь.

Карина замолчала. Сквозь зыбкую пелену слез она видела, как округлились от удивления глаза Олега.

– Нагадала, что я тебя брошу? – медленно и четко выговаривая каждое слово, переспросил он.

Карина кивнула.

– Что за чушь? Как это она нагадала?

– На картах.

– И ты поверила в эту ерунду? – Олег нагнулся и легко подхватил Карину на руки.

Он отнес ее на кровать, бережно усадил, погладил по голове, точно ребенка. От этого Карина зарыдала еще сильней, уже не сдерживаясь.

– Ты сумасшедшая, – проговорил Олег, доставая из кармана джинсов платок. – Вытри лицо. Как можно верить каким-то теткам, которых видишь в первый раз? Ну, ей-богу, если бы это Лелька отчебучила, я бы не удивился, а ты…

– Но она все знает о нас! Она мне рассказала…

– Что знает?

– Все! Как я жила до встречи с тобой, про мою первую любовь, что она была несчастливой, про то, что ты похож на Степана, что женат, про Лелю, как она страдает. Про…

– Не будь дурочкой. – Олег ободряюще улыбнулся. – Пересказать твою прошлую жизнь не составляет труда мало-мальски подкованной аферистке, вроде твоей бабки-гадалки. Половина женщин в России имеют точь-в-точь такую же судьбу. Несчастливая первая любовь? А у кого она бывает счастливой? Я таких не часто встречал. То, что ты полюбила женатого – извини, к тридцати годам многие мужики успевают семьей обзавестись. Как правило, люди по жизни выбирают один и тот же тип, поэтому легко предположить: тот, кто тебе нравится в настоящее время, так или иначе напоминает прежнего любовника. Пойдем дальше. Насчет Лельки: муж изменяет – жена страдает, это и вовсе бобику понятно. Облапошила тебя твоя приятельница, как школьницу.

– Т-ты так с-считаешь? – запинаясь и всхлипывая, проговорила Карина, с надеждой глядя Олегу в лицо. – Но зачем?

– Откуда я знаю, зачем? Может быть, надеялась, что ты попросишь ее подробней рассказать о будущем – разумеется, не просто так, а за вознаграждение. Кто знает, не занимается ли она в гостинице поиском клиенток? Возможен такой вариант? А?

Карина неуверенно кивнула. Перед ее глазами стояло красивое, строгое лицо Русудан, словно подсвеченное изнутри таинственным огнем.

– А вдруг она сказала правду?

– Перестань! – Олег поцеловал Карину в губы. – Нет никаких гадалок. Понимаешь, нет! Никто не в силах ни предсказать твою судьбу, ни изменить ее, лишь ты сама. Как захочешь, так и будет. Надо только знать, чего хотеть. – Он говорил негромко, низко-низко наклонившись к Карине, касаясь губами мочки ее уха, убедительно, горячо, даже страстно, постепенно увлекаясь своими словами. – Никто не вправе нас судить, никто не смеет нам помешать, никто!

«Ему кажется, что весь мир должен принадлежать ему, стоит лишь руку протянуть», – вспомнила Карина слова Русудан и закрыла глаза.

Олег мягким, но настойчивым движением опрокинул ее на кровать, нетерпеливо рванул кофточку.

…В этот раз все было не так. Впервые в объятиях Олега сознание не отключилось полностью. Ее тело находилось в его власти. Оно, послушное, податливое, горело желанием, принимало ласки, блаженствовало, наслаждалось. Но в то же время разум оставался холодным и свободным.

В голове отчетливо отстукивало: неправда, все неправда в словах Олега. Русудан не шарлатанка, она – ясновидящая, ее слова верны, все до единого…

Олег вытянулся на постели рядом с Кариной, едва заметно вздохнул и проговорил:

– Сегодня от тебя проку мало. Давай, что ли, подниматься, а то на репетицию опоздаем. – В его голосе звучало плохо скрытое разочарование.

Карина послушно встала и начала поправлять одежду. Внутри будто все омертвело.

Он, конечно, уйдет от нее, как и тот, прежний. Снова между ней и любимым встанет ребенок, снова она останется одна. Скоро, очень скоро – так сказала Русудан, и у нее нет причины не верить ей.

– К твоему сведению, – мрачно произнес Олег, – мне в пятнадцать лет цыганка нагадала, что я умру совсем молодым. Погибну якобы в пламени. Что теперь, прикажешь мне к плите не подходить? – Он резким движением застегнул молнию на олимпийке и шагнул к двери. – Сделай что-нибудь со своим лицом и спускайся. Я буду ждать тебя в буфете.

– Хорошо.

Олег ушел. Карина умылась под струей ледяной воды, тщательно напудрилась, накрасила глаза и губы. Ею овладела абсолютная апатия. Не хотелось ничего: куда-то идти, с кем-то разговаривать, играть вечерний концерт.

Она с трудом заставила себя покинуть номер и снова, третий раз за сегодняшнее утро, спустилась на первый этаж.

Олег сидел в буфете за столиком, уткнувшись в газету. Перед ним стояла тарелка с сосисками и стакан томатного сока. И то и другое было нетронутым.

Карина, которой и вовсе кусок в горло не лез, взяла чашку черного кофе без сахара и села напротив Олега, стараясь поймать его взгляд.