Пианистка

– Ой, хорошо, что ты зашла. Я как раз тесто поставила. Проходи на кухню.

– Я вообще-то к Олегу, – проговорила Карина. – Лампочка в гостиной перегорела, хотела попросить поменять.

– Конечно, – согласилась Леля и махнула рукой в сторону спальни. – Он там, отдыхает. – Она покосилась на сверток у нее в руках. – Это что?

– Тебе. Подарок с гастролей. – Карина протянула шаль.

– Мне? – Та изумленно округлила глаза и тотчас же принялась разворачивать тонкую кружевную материю. – Прелесть какая! – На Лелином лице отразилась такая неподдельная радость, что Карина невольно улыбнулась.

– Нравится?

– Очень. – Леля уже накинула шаль на плечи и, высоко вскинув голову, оглядывала себя в зеркало. – Чудесная штуковина. Она ж, наверное, бог знает сколько стоит!

– Пускай тебя это не волнует.

– Как это «не волнует»? – Леля на мгновение перестала вертеться перед зеркалом, глянула на Карину, обняла и нежно чмокнула в щеку. – Спасибо тебе, огромное. Ты… ты… – Она запнулась, не в силах справиться с переполняющими ее эмоциями, и махнула рукой. – Я даже говорить не буду. У меня бедный лексикон, только все испорчу своим косноязычием.

Из кухни послышалось угрожающее шипение. Леля ойкнула и поспешно скинула шаль.

– Мамочка! У меня масло на сковороде горит! Иди к Олежке, а я побегу.

Она скрылась в кухне. Карина секунду помедлила, затем толкнула плотно прикрытую дверь спальни.

Олег лежал на диване и читал толстую потрепанную книгу.

– Привет, – негромко поздоровалась Карина.

– Привет. – Он спокойно глянул на нее и снова углубился в чтение.

– Не поможешь – у меня проблемы с электричеством?

– А в чем дело?

– Лампа перегорела, не могу зажечь свет.

– Запасная есть?

– Есть.

– Ну пойдем, поглядим. – Олег поднялся с дивана, накинул на плечи рубашку и крикнул в кухню:

– Лель! Я к Карине схожу, помогу лампочку ввернуть.

– Ага! – отозвалась Леля. – Пусть потом чай пить приходит. С ватрушками и пирожками!

Карина и Олег перешли из квартиры в квартиру.

– Ну, давай сюда свою лампочку. – Олег поглядел на люстру под потолком.

– Нет никакой лампочки, – тихо сказал она.

– То есть? – Он удивленно поднял брови.

– У меня со светом все в порядке. Просто я хотела тебя увидеть.

– Похвальное решение, – с иронией произнес Олег, – а то я, признаться, начал подумывать, что мы встретимся только на репетиции.

Карина подошла к нему вплотную, прижалась щекой к плечу.

– Я не могу без тебя. Веду себя как дура, наверное, потому, что люблю. Прости, если обидела, и не злись.

– Да почему я должен злиться? – Он обнял ее. – Мне показалось, что ты от меня устала, хочешь немного отдохнуть. Терпеть не могу навязываться. – Олег хитро улыбнулся.

– Если я и устала, то только от себя, – улыбнулась в ответ Карина. – А по тебе я соскучилась, ты даже представить себе не можешь как!

– Я тоже соскучился. – Он прижал ее к себе совсем тесно, так, что сладко перехватило дыхание, и щеки заполыхали жаром. Они поцеловались – жадно, ненасытно, страстно, и тут же Олег отстранил Карину.

– Нет, сейчас нельзя. В любой момент может Лелька нагрянуть. – Глаза блестели, голос звучал глуховато. – Давай как всегда, после двенадцати. Я приду, договорились?

– Договорились, – счастливо шепнула Карина.

36

Все вернулось на круги своя: тайные ночные свидания с трепетом от любого звука за стеной, на работе – косые и загадочные взгляды Вадима, жаркие, торопливые поцелуи и объятия в темном салоне машины по пути домой.

Однако Карина твердо решила осуществить все, что задумала. Она ждала апреля – со спокойной обреченностью, тоской и одновременно необъяснимым нетерпением: возможно, так приговоренный к казни ожидает момента, когда, наконец, она свершится.

Каждую ночь, провожая Олега, Карина мысленно отмечала: еще один их общий день прошел, стал не сегодняшним, а вчерашним. А завтра так же исчезнет, канет в бездну небытия новый.

Они продолжали репетировать, оставаясь вечерами после основной работы и наигрывая новый репертуар – в конце марта планировались гастроли в Хабаровск. Карина решила, что для нее эта поездка будет последней, после чего она из капеллы уйдет.

Как-то на одну из их репетиций пришел Михалыч. Тихонько открыл дверь, побродил по залу, уселся в одном из ближних рядов и долго, внимательно слушал, как Карина и Олег раз за разом повторяют финал сонаты Шуберта.

Когда они закончили, он, по обыкновению, смешно переваливаясь с боку на бок и слегка шаркая ногами, поднялся на сцену.

– Хорошо звучите. – Дирижер промокнул платком блестящую лысину. – Вот что, ребята, такое предложение к вам – не знаю, понравится или нет.

– Что за предложение? – спросил Олег, укладывая скрипку в футляр.

– Вчера один мой знакомый приходил, мы с ним когда-то в консерватории учились. Ну а теперь он с музыкой завязал, в бизнес перекинулся. Правда, с искусством так или иначе связан – работает менеджером по развлекательным программам в сети ночных клубов.

– Крутые у тебя, Михалыч, приятели, – усмехнулся Олег. – Только мы-то здесь с какого боку припека? Что, в ночных клубах Шуберт потребовался?