Пианистка

Клеммер предпринимает новую попытку. Рот его не закрывается, в уголках губ не образуется никаких складочек, возникающих с возрастом. Он болтает без умолку. Он хочет обменяться с Эрикой мнением по поводу одной книги. Он говорит о Нормане Мейлере, которым восхищается как человеком и как художником. Он понял эту книгу таким вот образом, возможно, Эрика поняла все совершенно иначе? Эрика книгу не читала, и разговор иссякает. Таким вот образом дело не сладится, купцы не сторгуются. Эрике хочется сторговать себе ушедшую юность, а Клеммер явно наладился за ней ухаживать. Молодое лицо молодого человека мягко блестит под светом фонарей и ярких витрин магазинов, а рядом с ним съеживается пианистка, словно пылающий лист бумаги в топке страсти. Она не отваживается взглянуть на мужчину. Мать наверняка разлучит эту намечающуюся парочку, когда ей потребуется. Эрика отвечает односложно и без интереса, ее скованность растет тем больше, чем ближе они подходят к остановке. Мать препятствует вершащемуся у нее на глазах взаимообмену молодости, рассуждая о простуде и вовсю расписывая ее симптомы в деталях. Дочь с ней соглашается. Нужно заранее поберечь себя, завтра будет слишком поздно. Господин Клеммер предпринимает последнюю отчаянную попытку, расправляя свое оперение и возвещая, что ему известно хорошее средство против болезни: своевременная закалка. Он рекомендует ходить в сауну. Он рекомендует хорошенько поплавать в бассейне. Он рекомендует спорт вообще и один из его самых привлекательных видов в частности: плавание на байдарке по открытой воде. Сейчас, зимой, это невозможно из-за льда, и временно можно заняться другими видами спорта. Однако совсем скоро, уже ранней весной, можно пойти на байдарке – это совершенно великолепно, потому что реки заполнены талой водой и несут с собой все, что в них попадает. Клеммер рекомендует после такого похода опять сходить в сауну. Он рекомендует бег трусцой, пробежки в лесу, длительный бег. Эрика не вслушивается в его слова, но ее взгляд скользит по нему, а затем она, сконфузясь, мгновенно отводит взор. Она словно ненароком выглядывает из тюрьмы своего старящегося тела. Она не станет расшатывать прутья клетки. Мать не позволит ей прикоснуться к решетке. Клеммер, горячий боец, проявляющий несогласие, что бы там Эрика ни говорила, смело делает шаг вперед, словно молодой бычок, который опрокидывает забор. Рвется ли он к корове или на новое пастбище? Трудно сказать. Он рекомендует ей спорт по той причине, что с его помощью можно пробудить радость и чувство собственного тела. «Вы не поверите, госпожа учительница, какую радость иногда можно испытывать от собственного тела! Спросите свое тело, чего оно хочет, и оно вам ответит. Поначалу оно, это тело, выглядит невзрачно, но зато потом – ого-го! Оно движется и развивает мускулы. Оно распрямляется на свежем воздухе. Конечно, у него есть свои пределы. И здесь, как всегда, справедливо заметить: особым образом всего этого помогает достичь байдарка, мой любимый вид спорта». В голове у Эрики проносятся туманные воспоминания, что-то подобное она уже видела по телевизору – байдарочников на быстрой реке. Их показывали в большой спортивной передаче в выходные, до начала вечернего фильма. Она вспоминает об этих байдарочниках в оранжевых спасательных жилетах и ребристых шлемах на головах. Они торчали в крошечных лодках или в чем-то похожем, словно засахаренные груши в ликерной бутылке. Во время своих упражнений они часто переворачивались. Эрика улыбается. Она вспоминает об одном из байдарочников, заставившем ее испуганно вскрикнуть, но сразу же снова о нем забывает. В ней остается только слабое желание, которое она тоже сразу забывает. Ну вот. Мы почти пришли!

Фраза застывает на губах Клеммера. Он мямлит что-то про горные лыжи, для которых сейчас самый сезон. «Вовсе не нужно уезжать далеко за город, в окрестностях много отличных склонов любой крутизны. Разве не здорово? Поедем как-нибудь вместе, госпожа учительница, ведь молодежь должна тянуться к молодежи. Там нас будут окружать мои друзья-одногодки. Они о вас самым лучшим образом позаботятся, госпожа учительница». – «Мы не слишком спортивные, – прерывает разговор мать, которая никогда не видела спорт ближе чем на телеэкране. – Зимой мы с большим удовольствием уединяемся дома и смотрим хороший детектив. Мы вообще любим уединяться, знаете ли. Мы знаем, что и откуда, а вот что и куда – этого мы знать не хотим. Ведь можно сломать себе ноги».

Клеммер говорит, что его отец практически в любой момент может дать ему машину, если попросить заранее. Его рука шарит в темноте и вновь выныривает совершенно пустой.