Пианистка

Клеммер хватает Эрику руками, а она пытает его, успел ли он прочесть письмо. «Вы уже прочитали мое письмо, господин Клеммер?» — «К чему нам какие-то письма», — говорит Клеммер, ощупывая любимую женщину, которая облегченно вздыхает, поняв, что письмо он еще не читал. С другой стороны, она опасается, что он не будет следовать правилам игры, которые она изложила в своем письме. Два человека, сошедшиеся в любовном клинче, еще до начала боевых действий ошибаются в том, чего они хотят друг от друга, и в том, что они друг от друга получат. Недоразумение приобретает твердость гранита. Она не ошибается по поводу матери, которая резко отреагирует и немедленно вышвырнет вон лишний элемент (Клеммера). Элемент, который является ее полной собственностью, ее единственной радостью (Эрику), она оставит у себя. Эрику тянет то в одну, то в другую сторону. Она проявляет крайнюю нерешительность. Клеммер решает, что причиной нерешительности является он, и этим очень гордится. Он слегка подсобит ей принять решение. Он осторожно снимает с головы своей добычи ковбойскую шляпу. Какая неблагодарность по отношению к шляпе, которая в любой толпе служила привычным дорожным указателем, была путеводной звездой для трех волхвов, к шляпе, мимо которой никто не мог пройти, не отпустив язвительного замечания. Шляпу замечали сразу и сразу приходили в дурное настроение, хотя дурное настроение не всегда относили на счет шляпы.

«Здесь, на лестнице, мы одни, и мы играем теперь с огнем», — взывает Клеммер к женщине. Клеммер предостерегает Эрику: нельзя постоянно пробуждать в нем желание и потом удаляться на недосягаемое расстояние. Эрика смотрит на мужчину, который должен уйти, потому что ему нужно остаться. Женщина незаметно расцветает под слоями подарочной упаковки. Этот цветок не приспособлен к суровому климату страсти, он не пригоден для долгого нахождения на лестничной клетке, ведь растению нужен свет, нужно солнце. Лучшее для него место — рядом с матерью перед телевизором. Эрика бесстыдно выныривает из-под новой шляпы, снятой с ее головы, и лицо существа, которое обрело своего хозяина, пылает нездоровым румянцем.

Клеммер не чувствует вожделения по отношению к этой женщине, однако он уже давно намеревается в нее войти. Игра стоит свеч, стоит натраченных на нее слов любви. Эрика любит молодого человека и ждет, чтобы он ее вызволил. Она не подает знаков любви, чтобы не потерпеть поражение. Эрика хочет проявить слабость, но намерена сама определять степень своего поражения. Она все описала в письме. Она хочет, чтобы мужчина буквально высосал ее всю, пока она совсем не исчезнет. Под ковбойской шляпой соединяются жажда невинности и страстного прикосновения. Женщина намерена смягчить в себе то, что за долгие годы окаменело, и если мужчина поглотит ее целиком, ей это только на руку. Она хочет полностью раствориться в мужчине, но так, чтобы он этого не заметил. «Разве ты не замечаешь, что мы одни на целом свете?» — беззвучно спрашивает она мужчину. Мать уже ждет наверху. Дверь вот-вот откроется. Дверь не открывается, мать пока еще не ждет.