Пьянка (СИ)

Собутыльники прошлись обратно вдоль той самой улицы ресторанов и вырулили в парк. Внезапно решив, что устали, присели на скамью возле пруда и по-братски распили оставшееся в бутылке, любуясь электрическими огнями вокруг парковых сумерек. Здесь на принца накатила волна вдохновения и он, размахивая стаканом, прочел сонет, посвященный рыжим кудрям. Икнув от избытка чувств, Скотт попытался ответить чем-то адекватным, но вспомнил только одно свое юношеское творение, рожденное искренним обалдением от размера бюста и задницы случайной знакомой. Лицо ее из памяти стерлось, но вот выдающиеся формы бледно-шоколадного цвета нарисовались быстро…

Первый литературный опыт Скотта собутыльник категорически не оценил.

-Фи, гангстер, – сказал принц, сидевший теперь на ограде прудика, – как это вульгарно. Я вас, конечно, понимаю, но воспевать прелести дамы в таких выражениях…

-Я тогда других не знал!!

-Это не извиняет!! Ведь с тех пор ваш лексикон значительно расширился, полагаю??

-Я перешел на прозу!

-Ну есть же белый стих…

-Это как??

Принц устроился поудобнее на своем насесте и пояснил:

-Достаточно соблюдать только ритм и приблизительную длину строчки, а рифмы необязательны. Как правило, когда ритм пойман, он ведет дальше сам, и текст складывается почти без усилий… полно, гангстер, разве в ваших школах не изучали «Песнь о Гайавате»??

-Не помню… – горестно сознался американец, безуспешно пытаясь перетряхнуть залежи школьных знаний.

-И ты еще собираешься что-то писать?? Не зная такую вещь? «И, как лилия в долине, расцвела ее Венона…» Гангстер, ты что, ходил в библиотеку исключительно знакомиться с девушками??

Картер залился краской до ушей, и пробормотал под нос что-то вроде «примерно так, а тебе-то что??». В ответ принц обидно захохотал, раскачиваясь на ограде, но в пруд, вопреки всем надеждам, не свалился.

-Это же отличная тема!

В той библиотеке

Вовсе книг не вижу я –

Лишь девичий лик!, –

продекламировал он. Видимо, это тоже был стих, только странный.

Вспомнив, что в школьный период в библиотеках высматривались даже не столько лики, сколько другие части девичьего тела, Скотт покраснел еще сильнее и даже смутно заподозрил, что и впрямь нечто в этой жизни упустил. Идея «белого стиха», в котором необязательна рифма, его зацепила глубоко.

-А таким стихом, который «белый», действительно можно писать поэмы? – погруженный в свои мысли, переспросил он.

-Ну и кто здесь лопух, позвольте вас спросить?? – едко заметил его злопамятное высочество. – Кому я только что упомянул «Песнь о Гайавате?»

-Это ж… блин… песня…

-Гангстер, ты меня доконаешь!! – страдальчески скривился Абихан, словно Скотт ему в душу плюнул. – Это эпическая поэма!!

-А что такое «эпическая»…?

«Я правда такой дурак, или просто забыл…?»

В ответ принц тяжелешенько вздохнул и начал декламировать. Постепенно вдохновение нарастало, он размахивал руками, чтение становилось все более выразительным – пилот воспринимал не все, но слушал, развесив уши и невольно наслаждаясь отдаленно знакомым (не иначе, слышанным-таки на уроке) ритмом. Никогда в его присутствии так вдохновенно не читали стихи, и впервые до пилота Картера дошло – эти штуки предназначены все ж не только для терзаний школьных, но и для… для чего-то поинтереснее.

…В легких перьях, в халцедоне, Понеслась стрела-певунья В тот момент, как Меджисогвон Поднимал тяжелый камень, И вонзилась прямо в темя, В корни длинных кос вонзилась. И споткнулся, зашатался Меджисогвон, словно буйвол, Да, как буйвол, пораженный На лугу, покрытом снегом. Вслед за первою стрелою Полетела и вторая, Понеслась быстрее первой, Поразила глубже первой; И колени чародея, Как тростник, затрепетали, Как тростник, под ним согнулись. А последняя взвилася Легче всех – и Меджисогвон Увидал перед собою Очи огненные смерти, Услыхал из мрака голос, Голос Погока призывный. Без дыхания, без жизни Пал могучий Меджисогвон На песок пред Гайаватой. Прервавшись на полустроке, вдохновенный чтец поник головой.

-Ты даже не поймешь этой красоты, гангстер! Все вы, американцы, похожи, все не желаете знать, что было до вас и кто был перед вами… даже творения собственных поэтов… Вы забыли прошлое, американец, и у вас больше нет будущего, кроме ГРИПа, будь он неладен…

Ох-хохонюшки… опять мысли вырулили на жизню тяжелую…

-А ведь я должен, пожалуй, тебя убить, – сказал хмуро Скотт, пытаясь вспомнить, что он делал до того, как начал пить с этим аристократом.

-Разве? – принц в удивлении поднял на собутыльника красивые глаза без тени мысли.