«Пьяный вопрос» в России и «сухой закон» 1914-1925 годов. Том 1. От корчмы до винных акцизов Александра II

По свидетельству Адама Олеария, новая часть города была построена Василием III специально для иноземных солдат: поляков, литовцев и немцев – и названа (по попойкам) Налейками, от слова «налей». «Это название появилось, потому что иноземцы более московитов занимались выпивками, и так как нельзя было надеяться, чтобы этот привычный и даже прирожденный порок можно было искоренить, то им дали полную свободу пить. Чтобы они, однако, дурным примером своим не заразили русских, то пьяной братии пришлось жить в одиночестве за рекою»93.

Прусский историк Соломон Нойгебауэр так описывал столицу России: «Европейский город Москва лежит к востоку, занимает первое место между северными городами, довольно обширен, но строение имеет деревянное. Сей город издали кажется гораздо обширнее, нежели каков он действительно. Большие сады, пространные при каждом доме дворы увеличивают окружность города; сверх сего множество жилищ кузнецов и других художников, работы которых производятся посредством огня, построены в длинном порядке вне города; между ими находящиеся поля и луга, еще большую величину придают городу. Не в дальнем расстоянии видны какие-то домики, а за рекою слободы, где князь Московский Василий выстроил для своих телохранителей местечко, называемое Nali, что на языке москвитян означает наливай: ибо прочим жителям, исключая немногих дней, запрещается пить мед и пиво, а сим телохранителям позволено: и так, дабы другие граждане не соблазнялись их примером, они удалены от сообщения с ними»94.

По рассказам флорентийского купца ХVI в. Джиованни Тедальди, записанным секретарем генерала ордена Общества Иисуса, папским легатом в Восточной Европе Антонием Поссевино во времена Василия III «в городе Москве существовало нечто вроде маленького городка, называемого Наливка, где жили католики, но без церкви; они приезжали в этот квартал с правом продажи вина, пива и прочее, что не дозволено самим москвитянам, в виду того, что им, как слишком склонным к пьянству, от которого сам государь весьма далек, он вообще не разрешает приготовления и продажи пива, исключая восьми дней до и после Рождества Христова, когда пить позволено ради праздника. Обыкновенным же питьем служит вода, заквашенная овсяной мукою и потом запаренная; овес предохраняет воду от гниения и делает людей рыхлыми»95.

Конец Наливок описал английский поэт и дипломат Джильс Флетчер побывавший в России в 1588 г. во времена правления сына Ивана Грозного – Федора Ивановича (1584–1598 гг.): «Число домов, как сказывали мне, во всей Москве по исчислению, сделанному по царскому повелению (незадолго до сожжения его крымцами), простиралось до 41 500. Со времени осады города татарами и произведенного ими пожара (что случилось в 1571 г.) земля во многих местах остается пустой, тогда как прежде она была заселена и застроена, в особенности же на южной стороне города, где незадолго до того царь Василий построил дома для солдат своих, позволив им пить мед и пиво в постные и заветные дни, когда другие русские должны пить одну воду, и по этой причине назвал новый город: Налейка, т. е. наливайка. Таким образом, теперь Москва не много более Лондона»96.

После смерти Василия III эти ограничения были сняты. Корчмы на короткий срок стали возрождаться. Так, 21 ноября 1543 г. в Новгород прибыл И.Д. Кривой и поставил по приказу бояр, от имени Ивана IV 8 корчемных дворов, в которых стало собираться для беспробудного пьянства местное население. Это длилось в течение трех лет, пока Новгородский владыка Феодосий, болея душой за спивающихся земляков, решил бить челом Ивану IV: «Бога ради государь поспеши и помысли о своей Отчизне, о Великом Новгороде, о том, что там происходит. В корчмах беспрестанно души погибают без покаяния и причастия, в домах и на путях и торжищах убийства и ограбления в городах и погостах (административно-территориальные единицы, состоящие из нескольких населенных пунктов, а также и населенные пункты, являющиеся центрами таких административно-территориальных единиц) великие учинилися, прохода и проезда нет». Ходатайство молодым царем было принято. Летопись 1547 г. свидетельствует: «Пожаловал царь и государь великий князь Иван Васильевич в своей отчине, отставил корчмы и питье кабацкое, вместо этого давали по улицам старостам на тридцать человек две бочки пива да шесть ведер меду, да вина горького полтора ведра на разруб»97.