Пиар по-старорусски

А новоградский торг – он ведь только на ночь замолкает, а так шумит до позднего вечера. Вот и сейчас – никто и не думал сворачиваться да собирать товары. Люди идут – значит, будем торговать до последнего!.. Шумно: купчины кричат, товар свой предлагают. Самые крикливые – сарацины. Эти как привыкли у себя на родном базаре горланить да покупателей хватать за полы кафтанов, так и здесь. Ганзейцы сначала посматривали на них брезгливо и высокомерно – мол, что с них взять, дикари… азия… Потом, правда, образумились и мнение своё поменяли. Это когда народ толпами повалил к сарацинам, а в ганзейские лавки стал заходить пореже. На рынке ведь как? Главное – продать, всё остальное вторично… Бегали тут же и продавцы сбитня и пирогов. Эту торговлю почти полностью держал в своих руках Филипп и его друзья. Выкупили у Новограда свидетельство на право такой торговли – и никому боле торговать не разрешали. Все мелкие торговцы под ним ходили. Вот и сейчас бегают по рынку, предлагают пироги – хоть с капустой, хоть с медвежатиной – да ещё чем их запить. Привязался и к Васе один. Мелкий такой, глаза у самого носа стоят. Услужливый и настырный – спасу нет! На что уж Вася привычен к такому «навязчивому маркетингу» (задолбали эти коробейники, таскающиеся из офиса в офис и предлагающие всё – от ботинок до туалетной бумаги), а и он не удержался – купил пирог с зайчатиной в надежде, что здесь ещё не научились разбавлять настоящее мясо соевой массой. Пирог оказался на удивление вкусным и острым. Вслед ему захотелось попробовать знаменитый новоградский сбитень из воды с мёдом и разнообразнейшими пряностями. Там бывали: вонючая смола, китайский анис, ваниль, порошок гвоздики, имбирь, аптечный корень, кардамон, корица, зарчава, лавр, мускатный орех, розмарин, шафран, халапенья. Много пряностей использовали новоградские сбитенщики, благо торг большой, недостатку ни в чём нету.

Выпил Вася сбитня – и поплыл. Голова закружилась, ноги стали ватными. Хорошо, нашлись добрые люди, поддержали, не дали упасть. И повели куда-то. Силы сопротивляться не было. Поздно, эх поздно вспомнил Вася народные сказки, в которых запрещалось есть чужую еду и пить чужое питьё. Не зря же их люди придумали, в самом деле! А тут – один, из рук неизвестного человека да неизвестные еду-питьё. Да ещё в городе его никто не знает, не вступится. Докука далеко, до него сейчас и не докричишься. Есть его лавки на торжище, есть, конечно, как не быть! Да только где они – откуда знать? А если и знать – к кому обратиться за помощью? Его ведь никто, кроме дворни и самого Докуки, не знает, а их здесь нету… Пока Вася всё это обдумывал, его завели в какую-то лавку, провели в дальнюю комнату. Последнее, что помнил Вася, пока не потерял сознание – лицо какого-то старика-азиата, всё в чёрно-седых космах, в обрамлении вонючих звериных шкур.

Докука ждал известий от Простомира к следующему вечеру. Быстрее Кире просто не обернуться. Однако Киря обернулся быстрее. Причём вернулся не один, а в компании с самим Простомиром. Вернее сказать, это Простомир явился в Докукин терем, прихватив с собой Кирю.

Когда Киря глубокой ночью добрался до жилища могущественного волшебника (лесная нечисть его не трогала, все помнили о случае с Зелёным Дядькой), была уже глубокая ночь. Простомир встретил гонца на ногах – волшебным чутьём узнал о грядущей дурной вести. Докука выделил Кире лучшего скакуна, а Киря был отменным наездником. Тот путь, который конный отряд обычно проходит за день, он одолел за треть времени. Волшебник стоял у входа в избу с обратным временем – видно, только что вышел оттуда. Хотя никакой ограды у его жилища не было, никто к нему не лез – всех отпугивала Простомирова слава. А если б и нашёлся какой-нибудь совсем оголтелый бродяга, не боящийся ни бога, ни чёрта, ни Простомира, на такого у волхва всегда были специальные сторожкие заклинания. Никто не мог к нему подойти незамеченным, а тем, кого он заметит, – не позавидуешь.

– Беда, хозяин, – сказал запыхавшийся Киря, едва спрыгнув с коня, – Вася Зуб пропал!

Простомир застыл, сгорбившись, переваривая известие. Потом начал бормотать. Киря сначала подумал – колдует. Ан нет: «…старый дурак, долбан тупорогий, куда смотрел, о чём думал, на пенсию пора…» и прочие не совсем понятные слова.

Внезапно Простомир перестал бормотать, выпрямился во весь свой немалый рост и, не глядя на Кирю, сказал.

– Коня оставь, о нём позаботятся. Идём в Новоград тотчас.

Киря, хорошо зная волхва, и спрашивать ни о чём не стал. Сказано же – идём в Новоград сейчас, и конь не нужен. Тут уж, вне сомнения, ещё до рассвета будем на месте.