Пиар по-старорусски

Первым из лесу вышел, как и следовало ожидать, Зелёный Дядька с двумя племянниками. Им по малолетству (по пятьсот лет всего – совсем несмышлёныши) доверили пока что лишь небольшие рощицы, одному – берёзовую, второму – дубраву, поэтому звания лешего они ещё не носили, а именовались лишь рощевскими или рощиными. Из всей нечисти Зелёный Дядька жил ближе всех, к тому же состоял у Простомира на службе. Да и был он из тех, кто днём в спячку не впадает. Вернее, может и днём прикорнуть, но так… ненадолго, а вообще-то от него в любое время пакостей ждать приходится. Он с опаской поглядывал на Кирю, словно опасаясь, что тот, даже несмотря на присутствие волхва, опять начнёт его тиранить.

Потом появилась заспанная кикимора, распространяя вокруг себя ароматы болота и таща за собой целый выводок своих детёнышей-игошей.

– Детей-то зачем притащила, дура? – громким шёпотом спросил Зелёный Дядька. – Пожалела бы, пусть спят.

– Тебя забыла спросить, – сварливо огрызнулась кикимора, – своих нету, так чужому счастью завидуешь, импотент проклятый.

И понесла далее такой вздор в лучших традициях базарной склоки, что у Кири дух захватило от обилия незнакомых вычурных оборотов, а Простомиру, дабы её утихомирить, пришлось даже прикрикнуть на разошедшуюся бабу.

Пришли несколько мавок, штук пятнадцать русалок во главе с двумя водяными, явилась кострома с румяной улыбкой, прилетел змиулан, попыхивая огоньком, словно печка; глянул на Кирю, облизнулся почему-то, но Простомир погрозил ему пальцем, и тот успокоился. За ними потянулись остальные – индрик-зверь, симаргл, искоса поглядывающий на индрика (не ладили нечистые, ох не ладили), пришли шуликуны, дый, переплут. Приковылял даже Велес. Потом потянулись городские жители: домовые с помощниками своими – коргорушами, за ними банники, овинники, базарники. Позже всех появились, шумя крыльями, Сирин, Алконост и Гамаюн… Простомир терпеливо ждал, пока все соберутся. Увидев, что поток прибывающей нечисти иссяк, поднял руку. Все собравшиеся затихли, выжидая, что же скажет могущественный колдун. Простомир начал речь:

– Приветствую вас, жители лесов и рек, жители городов и сёл, воздуха и земли.

– Здравствуй, – нестройно зашумело собрание.

– Собрал я вас вот для чего: кто-то пробрался в наш лес. Чужой кто-то, и вздумал этот чужой здесь колдовать. И нужна мне ваша помощь, надо этого человека или нечеловека найти и выгнать из нашего края. Если кто-то чего-то слышал, видел, унюхивал или иначе как-то узнал об этом существе, дайте знать.

Собрание зашумело.

– Может, это, в пятницу у родника…

– Да нет, это пьяный боровик со старшим рощиным в дурака играли…

– А кричал кто?

– Он и кричал. Проиграл, вот старший рощин ему щелбанов и наставил, а пальцы-то у него дубовые.

– Нет, это русалки водяного тухлыми мухоморами накормили, вот он животом и мучился, а потом им устроил такое – мама не горюй!

– Да шо вы говорите! Бывает же такое. Ай-яй-яй!

– А я вот полагаю, это всё флуктуации темпорально-пространственных процессов…

– Это кто там такой умный нашёлся?

– Это библиотечный. Очки надел и думает – лучше всех. Совести у него нет, а ещё в шляпе!

– Развелось тут интеллигентов! Скоро плюнуть некуда будет.

– А что нам этот чужак? Или твой каравай сожрал?

– Сожрал не сожрал, а в наш огород не суйся.

– Мы же к ним не лезем, и они пусть не лезут.

– Поймать бы его, да по сопатке.

– А по мне – лишь бы мужчина был хороший, я бы и такого взяла. Одной бабе тяжело семерых поднимать…

Последнее высказывание, конечно, принадлежало кикиморе. Многодетная мать мечтала заполучить хоть какого мужа, пусть даже самого завалящего. Простомир слушал гомон нечисти, уже понимая, что ничего для себя интересного не узнает. Внезапно его осенило. Он опять поднял руку. Гомон стих.

– Все ли здесь, никого не забыли?

– Все, все, – ответило собрание.

– Нет, не все, – раздался чей-то голос.

– Кто это сказал? – спросил Простомир.

С ветки спорхнула Гамаюн, села на плечо волхва.

– Не все, говорю. Жар-птицы нету. Её тут конёк-горбунок один в полон брал, еле вырвалась, сейчас раны зализывает. – Гамаюн хихикнул. – Говорила я ей, не надо, не надо есть что попало, тем более – из ненадёжного источника. Так нет ведь, наклевалась хмельного винограда и заснула. А этот дурачок – ну, хозяин горбунка – её цап-царап – и утащил.

– Когда сможет явиться передо мной? – перебил болтливую птицу Простомир.

– Да хоть сейчас, только вряд ли она что-то знает, в плену же была, как-никак.

– Зови её скорее, – уже начал сердиться волхв, – болтаешь много.

– Да пожалуйста, – обиделся Гамаюн, – легко.