Пиар по-старорусски

– Да без проблем, Василентий, – весело сказал Авессаломыч, быстро и сноровисто тасуя и раздавая карты.

Карта Васе пришла так себе: две семёрки, две девятки, валет и туз. Он глянул на Авессаломыча: домовой, шевеля ушами, полностью погрузился в рассматривание карт и обдумывание хода. Разглядеть что-то на его лице было невозможно. Да и то: какая мимика домового соответствует хорошей карте, а какая плохой? Не знаете? Вот и Вася не знал.

Первая партия закончилась Васиной победой. домовой выглядел огорчённым, но бодрился.

– Слышь, Авессаломыч, – сказал Вася, – без интереса играть скучно. Давай на интерес!

– А что ты можешь предложить? – резонно возразил домовой. – Ты же пленник на чужой территории и у тебя ничего нет.

– Ничего, – согласился Вася. – ну так давай хоть на щелбаны играть.

Авессаломыч замолчал, с сомнением поглядывая на Васины внушительные габариты. Такой по лбу щёлкнет – и голова долой! Потом решительно махнул рукой – была не была! Нечисть – она ведь почти как люди, поиграть или выпить ого-го как любит!

– Давай!

Вася раздал карты. Игра пошла. На этот раз ему не повезло – проиграл. Авессалом оживился, обрадовался, стал требовать Васину голову. Вася наклонился. Домовой как-то по-особенному, по-хитрому сложил пальцы и влепил Васе такой мощный, такой великолепно-звонкий щелбан, что несчастному гению пиара показалась, что голова его треснула и его уникально-гениально-креативные мозги выплеснулись из трещины наружу… Пока Вася приходил в себя после щелчка, Авессалом ехидно хихикал. «Ладно, – подумал Вася, – я из тебя спесь-то повыбью ещё».

С этого момента удача покинула Авессаломыча. Ну не шла к нему карта – и всё тут! Вася выигрывал раз за разом, не оставляя сопернику ни малейшего шанса. Эх, не знал домовой о существовании науки психологии, не знал и о том, что один корифей этой науки определил Васин коэффициент адаптации аж в девяносто процентов! А дело в том, что несколько лет назад довелось Василию Николаевичу Зубову общаться с одним своим заказчиком, одетым в малиновый пиджак и увешанным золотыми цепями, глядя на которые пушкинский кот сдох бы от зависти. И усвоил он у того не только пресловутые «понятия», но и, чему сейчас был несказанно рад, умение хорошо владеть игральными картами. Заказчик тот во времена оны был известным питерским каталой. Вот и не мог сейчас понять Авессалом, почему же ему так не везёт? А щёлкать по лбу победитель проигравшего не торопился, утешая того – «а вдруг отыграешься?» В конце концов счёт Васиных побед достиг числа тринадцать. Вася остановился.

– Ну что, милейший, – сказал он домовому, – пора бы и расплатиться.

Авессаломыч теперь напоминал собаку, побитую боготворимым хозяином. Как же так – он со всей душой, а его так бесцеремонно мордой да в собственную лужу! Маленького домового даже стало трясти. Но делать нечего, карточный долг – долг чести. Это правило все чтут свято, и люди, и нечистые. Он покорно склонил голову… И Вася ему влепил!!!

Не зря, эх не зря Василий Николаевич Зубов занимался в юности боксом и тяжёлой атлетикой. И, став старше, поддерживал физическую форму занятиями в тренажёрном зале. Жим лёжа двести двадцать кило – это вам не хухры-мухры! От Васиного щелчка домового отбросило, словно от удара пули крупного калибра. Он отлетел в сторону, ударившись при этом головой о бревенчатую опору. С потолка посыпалась какая-то труха, а дубовое бревно загудело, как набат. За дверью послышались шаги. Это задремавший было страж решил взглянуть – что мешает ему спать. Надо сказать, что спать он готов был всегда, даже сейчас, средь бела дня. Дверь была оборудована по всем тюремным правилам: окошко с «кормушкой», запиравшееся снаружи. Послышался скрежет ключа – надзиратель открывал окошко… К тому времени оглушённого домового Вася засунул под печку, велев сидеть тихо и не забывать, что он обязан получить ещё дюжину щелчков, а поэтому чтоб не смел сбегать. Авессаломыч и не думал об этом. Он с ужасом представлял, чего ему будет стоить выплатить весь карточный долг.

Стражник открыл окошко, осмотрел камеру. Потом открыл дверь и обошёл все углы.

– Что у тебя тут было – упал, что ли?

– Не знаю делов, начальник – куражился Вася, подражая своему краснопиджачному знакомому, – я спал, никого не трогал, ничего не видел…

Потоптавшись немного, стражник ушёл, не забыв прикрыть за собой дверь и окошко. Вася вытащил из-под печки оклемавшегося домового.

– Ну что – продолжим, – сказал он нечисти, делая зверское лицо, – готовь лоб!

Авессаломыч встал на колени:

– Вася, Христом Богом, то есть тьфу, честное домовое, сделаю всё, что захочешь, помогу чем смогу, только прости долг!

– Нет, мелочь пузатая, – ерепенился Вася, – ты меня не пощадил, и я тебя не пощажу. Однако ж я не зверь – по одному месту бить. Показывай, где у тебя ещё не болит – туда и щёлкну!

– Везде, Вася, болит, – заплакал Авессаломыч, – ты ведь сильный очень. Не бей, Вася, я тебе золота принесу!

– Купить хочешь? – гордо сдвинул брови Вася. – Не получится. Не продажный я!

– Ну Васенька, назначь свою цену. Всё сделаю, всё выполню. Только не бей!