Пиастры, пиастры!!!

— Чего вы хотите? — Говорил он с сильным акцентом, но вполне разборчиво.

— Вот это по нашему, по делу! — оживился Длинный. — Нам нужно немного — все ваши ценности.

— Это, по вашему, немного? — португалец пытался говорить спокойно, но голос его дрожал.

— Разумеется! Мы же не требуем ваши головы. А это большая ценность, согласитесь?!

Согласились. В общем, мы связали офицеров. Даже того, кто поел свинца и страдал несварением. А пассажиров и капитана вывели на палубу под стволами пистолетов. Открытые порты «Моржа» невдалеке намекали, что не стоит сильно раздумывать. И нам не пришлось упрашивать команду составить компанию своим командирам, спуститься в трюм и сесть под замок.

После этого дали сигнал второй шлюпке приблизиться для перегрузки товара.

Дама осталась сидеть за столом. Красивая леди, уже не миссис, держалась достойно, хоть я видел, как дрожали её тонкие пальчики, вцепившиеся в ненужный при такой прохладе веер. Мальчик жался к ней, то ли ища защиты, то ли наоборот, предлагая её, так как смотрел он на нас без особого страха.

Гарри плотоядно таращил глаза на темноволосую красавицу, и она вздрагивала от каждого бросаемого им взгляда, как осенний лист. Я не завидовал её участи. Все знали, как Флинт обращается с женщинами. Страх перед капитаном сдерживал Гарри, служа лучшей защитой даме в этот момент. Но по правде, уж лучше ей быть в грубых лапах Великана, чем в руках Флинта.

Бог с ней, с дамой. У нас были дела поважнее и интересней.

Мы откинули ковёр и спустились в сейф под капитанской каютой.

У меня во рту пересохло от предвкушения. Что мы сейчас увидим? Правда ли то, о чём трепали языками пьяные матросы в порту? Если правда, я сейчас помру от восторга. А если враки — от разочарования.

Тайник напоминал деревенский погребок, футов пять высотой, и пять на десять площадью. У бортов стояли опечатанные ящики, сундуки и бочонки. Сбив замки, мы перестали дышать. Как вы думаете, что в них было? Кто скажет «Сыр», тот ошибётся. А может, солонина? Как бы не так! И не гадайте.

В одних ящиках хранились картины, замотанные в несколько слоёв шёлка и, по видимому, очень дорогие. Я почувствовал лёгкое разочарование и надвигающуюся панику. Кому нужна мазня на мешковине? На этом денег не подымешь! С замиранием сердца я заглянул во второй ящик. Там лежало оружие — дамасские сабли и кинжалы, церемониальные жезлы, бесценные ружья. Всё украшенное золотом и каменьями, оправленное серебром с инкрустацией и ручной резьбой тонкими завитками. Уже получше. Губы сами собой растянулись в довольной улыбке.

В третьих ящиках — церковная утварь: дарохранительница, лампады, кресты, серебряные семисвечники и блюда. Особо привлекал внимание запрестольный крест, покрытый серебром и украшенный жемчугами. Добра этого хватило бы на украшение большой церкви. И мне, как человеку верующему, не могла не прийти в голову мысль — что все эти святыни делают на корабле? По какому праву архиепископ вывозил сие сокровище с собой в Европу, из какого храма?

Я всегда был набожным. До того, как начал ходить по морю, и после того тоже, да не так. Флинт, не веривший ни в Бога, ни в чёрта, одним своим существованием доказывал, что справедливости нет на свете, кроме справедливости сильного. В его понимании это означало: если у тебя власть, то ты и есть бог. Я ждал первое время, что вот-вот разверзнутся небеса, шандарахнет молния, и грешник полетит прямиком в тартарары. Но ничего такого не происходило, капитан продолжал отправлять на тот свет праведников, выполняя работу Жнеца. Может, потому его терпела… нет, не земля, вода. Мы ж по волнам ходим. А земля так, временно. На земле слишком много народу, чтоб спокойно себя чувствовать.

Да, наш капитан был особенным, я до сих пор горжусь, что ходил под его флагом.

Так вот, мы добрались до сундуков. На каждом — печать и два хороших замка. Окованы железом так, что дерева почти и видно-то не было. Только тот, кто с головой не дружит, будет покупать такие сундуки для барахла.

Я не ошибся. С трудом сломав замки (понадобились лом и молот), мы подняли первую тяжёлую крышку.

Я обомлел. Замер. Шею вытянул и глаза протёр, чтоб проверить, не мерещится ли. Уж слишком невероятное зрелище то было.

В сундуке лежало золото. До самого верха золотые слитки и монеты, цепочки и другие украшения. Целое состояние! Я провёл рукой по переливающейся блестящей поверхности. Послышался благословенный звон.

Таких сундуков было четыре. Целое богатство. Королевская удача. Я лишь сожалел, что делить придётся на всех, хотя добыли это мы вчетвером.

Но уж такова справедливость братства, с этим ничего не поделаешь. Всё для всех. Приходилось мириться.

Дошло дело и до бочонков. Два пузатых анкерка ютились на последнем сундуке. Я всё гадал — что может в них храниться? Может, дорогое вино? Но какое вино в Индии? Там и слова то такого не знали, пока португальцы не припёрлись со своей «цивилизацией». Может, масло? Так мала то посуда, для масла. И вообще, место ему в трюме, а не в тайнике.