Пиастры, пиастры!!!

Дом старика казался мне волшебным местом из старой сказки. Здесь всё пропахло романтикой далёких стран. Карта мира на стене, расчерчённая линиями, стрелочками и непонятными мне пометками; старый матросский сундук в углу, вечно запертый и манящий меня тайной своего содержимого; коллекции диковинных трубок и витых раковин. Страшная маска из потрескавшегося дерева. Иззубренный палаш, подвешенный над камином. Несомненно, испивший людской крови, и оттого пугающий……

И самое интересное… Модели кораблей с поднятыми парусами! От них я не мог отвести взгляда, боялся дышать рядом, чтоб не потревожить застывшего покоя, не всколыхнуть остановившегося в моменте времени…

С тех пор я стал постоянным гостем в доме на холме.

Старик кормился ремеслом. Он слыл замечательным плотником, одинаково хорошо мог выстрогать рукоять топора и вырезать деревянное распятие.

А лучше всего он делал модели парусников. Он был мастером, и модели кораблей, созданные им, просто завораживали. С надутыми ветром парусами, с красивой фигурой на носу и резной кормой, они выглядели настоящими, и иногда казалось, что вот‑вот на палубе появятся матросы и примутся суетиться среди мачт и такелажа, меняя галс либо убирая перед бурей паруса.

Когда ветер завывал за окнами, а случалось это постоянно, я словно чувствовал себя в кормовой каюте корабля; видел пенный след за кормой, пролетающих низко над волнами чаек, белые облака над далёкой землей. Фантазия переносила меня к таинственным островам, куда несли нас надуваемые ветром паруса. Островам, полным тайн и загадок, опасностей и неожиданных открытий. Лучшие дни своей жизни я провёл не в родительском доме, а в домике на холме, в обществе старого моряка, в окружении моделей кораблей и диковинок из дальних стран.

Время не стоит на месте. Зрение старого плотника ослабело настолько, что он не мог самостоятельно протянуть нить в отверстия маленьких блоков и юферсов, а руки дрожали, и он постоянно ронял мелкие детали. Моя помощь оказалась как нельзя кстати. Долгими вечерами мы вместе корпели над установкой такелажа, парусов, выливали в формы стволы орудий и якоря…

Меж тем, как модель приобретала всё более завершённый вид, я много узнавал о кораблях и плаваниях, звёздах и течениях. Узнавал замысловатые названия и термины, учился вязать узлы и распутывать петли. Старик научил меня читать и писать, мало кто в посёлке мог похвастать этим. И уж точно никто из моих ровесников не мог знать больше о навигации и мореходстве… Старик был хорошим учителем, рассказывал о ходовых качествах корабля, зависящих от обводов его корпуса и глубины посадки; о ветрах и течениях; о лагах, лотах и квадрантах… Обо всём на свете, что связано с морем. И я, в жизни не бывавший у большой воды, видел себя великим мореплавателем. Мой ум будоражили рассказы бывалого моряка, истории о странствиях и походах, битвах и подвигах. Эти рассказы были настолько невероятны, что я зачастую сомневался — правда это, или вымысел.

Я рассматривал кораблики так близко, что представлял себя на палубе. В мечтах переносился далеко‑далеко за океан, на теплые побережья дальних стран населенных дикарями и невиданными животными, о которых столько слышал. Я был отважным капитаном, покорителем этих земель, подобным великому Колумбу или Магеллану. Ветер ласкал моё лицо, бросая солёные брызги, и солнце согревало спину, догоняя корабль в открытом море. А я стоял на баке, высматривая по курсу противника, еретика‑испанца, врага всех честных англичан, дабы наказать его за все прегрешения перед Богом и Англией, захватить галеон и вернуть золото короне, как некогда поступал адмирал Дрейк! И тем самым прославиться на века, чтоб имя моё сохранено было в книгах и рассказах.

Всё это время я отдавался волшебным мечтам. Видел блеск золотого песка на теплом берегу, сверканье изумрудов в морской лазури, янтарные закаты за склонами горных вершин, сверкающих алмазами…

Как и все мальчишки, я грезил поиском сокровищ. Мечтал, что отправлюсь путешествовать, разбогатею; и самая красивая девчонка бросится в мои объятия, а все знакомые будут смотреть с завистью на сильного, загоревшего странника, вернувшегося с большой викторией…

Жизнь моя состояла из скучной работы дома днём, но вечерами она преображалась, и я уже не был сельским пареньком, выпасавшим скот и копавшемся в огороде. Я превращался в бывалого моряка, проводившего длинные часы в компании такого же повидавшего свет морского волка. Старый Хэтч был удивительным человеком.

— Я благодарен судьбе, Билли, что свела нас, мальчишку и старика, таких разных внешне и таких близких по духу. Ты скрашиваешь моё одиночество, и пусть Господь благословит тебя за это!

И я был очень рад и признателен за его доброту и науку. В благодарность я помогал ему по дому, бегал за продуктами в лавку, приносил чистую воду из родника.

Однажды вечером он подозвал меня, и протянул что‑то в сжатой ладони.

— Посмотри, Уилл…