Пиастры, ром и черная метка! (СИ)

Ганс стоял, закрывая Макса от толпы, с моргенштерном в руках, готовый драться и умереть. За него.

Рапира лежала тут же рядом, и Максим схватил ее, быстро поднимаясь на ноги.

Двое против толпы. Шансов ноль.

Макс затравленно озирался по сторонам, лихорадочно пытаясь найти хоть какой-то выход из сложившейся ситуации. Можно было попытаться прорваться до борта судна и спрыгнуть в воду, но это означало лишь смерть иного рода. До ближайшего берега несколько дней пути.

Умирать в очередной раз жутко не хотелось.

— Бросить оружие! — раздался чей-то повелительный приказ на английском, но Макс не спешил выполнять повеление.

Безоружных, их прикончат в один момент, а так еще есть шанс захватить с собой на тот свет пару мерзавцев.

— Что же, — без особой радости или злобы подытожил тот же голос, обладателя которого Макс никак не мог разглядеть среди окружавших их пиратов. — Ваш выбор принят. Убить их!

В следующую секунду сразу с десяток пистолей и ружей прогрохотало в ответ на команду, и тела Максима и Ганса буквально разорвало на части.

— Абордаж! Убить всех этих чертовых крыс!

Бляха-муха! Неужели, снова? Что же так не везет-то?! Или, наоборот, везет? Ведь он все еще жив, вопреки всяческой логике.

Казалось, его тело еще помнит касания пуль, прошедших насквозь легко и непринужденно, помнит, как куски мяса разлетались в стороны. Но вот он стоит на палубе, вновь относительно невредимый, а на него с саблей в руках бежит в очередной раз возродившийся бугай.

Нажать на крючок — осечка. Пятьдесят на пятьдесят, все в пределах погрешности. Бесполезный пистоль в сторону, дело за рапирой, которую в этот раз Макс успел выхватить.

С первым пиратом разобрался быстро, тот не ожидал особого отпора и был неприятно удивлен, когда каленая сталь пробила ему сердце. Со вторым и третьим справился с помощью Ганса, который вновь явился на помощь, окровавленный, с моргенштерном в руке, страшный и злой, как карающий демон из ада.

Но когда их снова окружила толпа, Макс решил действовать иначе.

— Бросить оружие!

Ганс зарычал, услышав все тот же приказ, отданный неизвестным, но Максим положил руку ему на плечо.

— Брось! — сказал он негромко, стараясь не спровоцировать противников на немедленное нападение.

— Они убьют нас, — угрюмо ответил Ганс, крепко сжимая моргенштерн. — Лучше погибнуть в бою, чем пойти на корм рыбам!

— Делай, что я велю! — Максим чуть повернул голову, смерив его взглядом, и слуга подчинился.

Он отбросил дубинку в сторону, после чего с независимым видом скрестил руки на груди, очевидно, ожидая немедленной смерти.

— Мы сдаемся! — сообщил Максим тоже по-английски, обращаясь сразу ко всем собравшимся.

— А зачем вы нам сдались, простите за каламбур? Мне кажется, проще прикончить вас прямо тут, на этом самом месте. Или вам есть, что возразить?

Вперед, раздвигая плечами толпу, выступил высокий человек, одетый, в отличие от разномастного сброда вокруг, богато и со вкусом в белоснежную сорочку, вышитый серебром черный камзол, распахнутый на груди и плотные штаны. На ногах — сапоги, на голове — кожаная треуголка, в правой руке — абордажный топор с длинной, больше метра, рукоятью, укрепленной лангетами, и устрашающего вида крюком на обухе. Топор казался громоздким и тяжелым, но его владелец управлялся с ним легко, словно играюче.

— Выкуп за нас не взять, — мрачно ответил Максим, вспоминая финансовые трудности Хьюго фон Валлентштейна, и прекрасно понимая, что в эту секунду их судьба висит на волоске. — А последние деньги я заплатил, чтобы нас довезли до Новой Испании.

— Капитан! Он лично прикончил Грека и Большого Уве, а этот второй размозжил череп Каспарсу!

К главарю подскочил невысокий, плюгавый тип и скороговоркой доложил ему обо всех наших свершениях. Н-да, теперь точно конец, такого не простят…

Но капитан, выслушав, неожиданно расхохотался, и толпа вокруг дружно ему вторила.

— Убили троих, а сами целы! — одобрительно покивал он головой, все еще смеясь. А потом резко оборвал смех и посмотрел Максиму прямо в глаза: — Сильные люди продаются по хорошей цене! Пусть они отработают свои жизни. В трюм их, заковать в цепи! И шевелитесь, дохлые рыбы! Груз сам себя не перетащит!..

Максим уже пожалел, что заставил Ганса бросить моргенштерн. Кажется, тот был прав — лучше было умереть на месте.

На них набросилось сразу с десяток пиратов. Одного Макс сбил с ног ударом кулака, Ганс сцепился сразу с двумя, но шансы были не равны. Их быстро повалили на палубу, хорошенько отпинали, стянули руки за спиной и потащили куда-то прочь, совершенно не заботясь о сохранности пленников.

От крепких ударов по голове и абсурдности всего происходящего, Максим впал в состоянии грогги. Сознание плыло, но каким-то неимоверным образом он еще удерживал себя от того, чтобы отключиться.

Мозг, помимо воли, фиксировал картинки, проносившиеся у него перед глазами.