Пиастры, ром и черная метка! (СИ)

Де Кардос резко нахмурился, все его хорошее настроение испарилось в мгновение ока. Он гневно посмотрел прямо на Хьюго, но тот глаз не отвел. Некоторое время каждый из них пытался подавить взглядом противника, и Васко сдался первым.

— А что с ними? — усталым голосом поинтересовался он, отвернувшись от Максима и наливая себе еще рома.

— Вы же помните наш прошлый разговор? Пленницы — это общий трофей, и нужно решить заранее, как с ними поступить.

Ганс грубо заржал и воскликнул:

— Пусть мне отдадут ту, вторую! Я слышал, она весьма норовиста! Хочу с ней позабавиться! Да и матросы не откажутся от женской ласки — отличный способ поднять боевой дух команде!

— Этот вопрос нужно решить до отплытия, капитан, — настаивал Максим. — Люди шепчутся между собой, будто вы решили оставить обеих пленниц себе, наплевав на договор. Нужно показать им, что это не так. Нам только бунта не хватало!

Он, и правда, слышал пару разговоров между моряками, когда те беседовали, не замечая его присутствия. К открытому неповиновению дело пока не шло, но команда желала иметь гарантии, что приз будет поделен честно.

— Я же уже сообщил вам, что заплачу за них из своей доли, — нервно ответил Васко, который в эту минуту желал, чтобы разговор о пленницах прекратился. Можете передать команде, что я сдержу слово, и каждый получит ровно столько, сколько ему причитается! Не больше и не меньше!

— Так не пойдет, капитан, — вступил в разговор Ганс. — Уж извините, но мы должны определить точную стоимость девок. И тогда посмотрим, хватит ли вашей доли для их выкупа или нет. Как квартеймейстер, говорю от имени команды — нужно их допросить!

Де Кардосу был крайне неприятен этот разговор, но аргументов против он не нашел, и вынужденно согласился:

— Хорошо, пусть их приведут сюда!

Вскоре обе пленницы зашли в каюту, одетые все так же в полностью закрытые, включая лица, одежды, и та, что постройнее, увидев голову в банке, громко вскрикнула и начала заваливаться назад. Вторая подхватила ее, Васко подвинул стул и подал кружку воды.

Через несколько минут, когда все успокоилось, удалось начать разговор, более походящий на допрос. Спрашивал Максим, остальные слушали.

— Вы сказали, что совершали паломничество в Мекку? Так ли это?

— Именно так, господин, мы совершали хадж*, — тихим голосом отвечала Фатима, стараясь не смотреть ни на стол с головой в банке, ни на Максима, которого теперь слегка побаивалась. — Наш корабль отстал от каравана и был атакован пиратами. Все члены экипажа, а так же мой брат, сопровождавший меня, были убиты, и лишь мы со служанкой остались в живых. Нас заперли в этой каюте, а наш корабль потопили. И с тех пор мы находились в плену…

*Хадж (или хаджж) Религиозное паломничество, связанное с посещением Мекки.

— Говорите, вы везли богатые дары? Но на шхуне мы ничего не обнаружили.

Это была правда. Максим лично проверил все ящики и сундуки, не пропустив ни одного, провел обыск во всех каютах — пусто. Никаких ценностей он не нашел.

— Я не знаю, куда они пропали. У капитана Шарпа было достаточно времени, чтобы надежно спрятать их.

— Допустим, — согласился Максим. — Итак, вас пленили три или четыре месяца назад?

— Примерно, я сбилась со счета и не могу заявить об этом с полной уверенностью, господин…

— Этого не может быть! — резким и неприятным голосом заговорил Флинт. — Хадж совершается исключительно в начале двенадцатого месяца по исламский лунному календарю. Поэтому месяц так и назвали: «зу-ль-хидджа» — «обладающий паломничеством». Исламский календарь не совпадает с христианским, в нем на 11–12 дней в году меньше. В этом году двенадцатый месяц зу-ль-хидджа приходится на конец ноября, а сейчас еще август. Если вы отправились в путешествие четыре месяца назад, то есть в апреле, то ни о каком хадже речи идти не может — слишком рано! Это означает, что вы говорите неправду!

После выступления Флинта все надолго замолчали. Даже де Кардос, который был на стороне пленниц, не нашелся со словами. А Максим в очередной раз удивился познаниям пирата. Оказывается, капитан был довольно-таки разносторонне развитым человеком, либо же специально собирал нужные сведения, готовя рейд в Индийский океан. Вот это предположение уже больше походило на истину.

— Вы правы, господин, — наконец, заговорила Фатима, — я вас вынужденно обманула… мы попали в плен вовсе не четыре месяца назад, а гораздо раньше. Уже около года, как мы находимся на этом корабле.

— Отчего же вы солгали нам? — вновь перехватил инициативу Максим.

— Посчитала, что вы превратно поймете мою историю, когда узнаете, что я столь долгое время находилась наедине с мужчинами на этом судне.

— Я плохо отношусь ко лжи! — Максим отвернулся и начал ходить по каюте туда-сюда, заложив руки за спину. — Когда мне врут в лицо, я зверею и могу убить!

— Фон Валленштейн! — подскочил на ноги Васко, до этого сидевший, как и остальные, на одном из стульев. — Попрошу вас говорить с сеньоритой в более вежливом и спокойном тоне!